Мощная пружина с шумом захлопнула двери института за спинами Сережи и Бори.
Наступила минута воли. Не надо было сидеть на лекциях, некуда было спешить, не от кого зависеть. И пока можно было не думать о будущем.
Сергей вдруг явственно открыл, что на дворе весна! Еще не сошла утренняя наледь, но солнце пригревало, и облака лежали на небе, как пышные, чуть подгорелые с краев оладьи на сковороде. А к обеду подтает, кругом поплывет, закапает…
Боря тем временем нашел забаву: протыкал каблуком тонкую ледяную корку на лужицах. В образовавшейся лунке с бульканьем вздымалась вода. Сергею это понравилось, тоже принялся дырявить узорчато лед. Работая каблуками азартно и увлеченно, вскоре друзья все лужи от входа до левого угла здания института превратили в ледяную кашу.
— А что, если все лужи, реки, моря и океаны собрать в одно большо-о-ое море, — сведя в точку до отупения сосредоточенный взгляд, разыгрывал Боря байку, — а все камни, глыбы собрать в одну большу-у-ую глыбу, все скалы в одну большу-у-ую скалу, всех людей в одного большо-о-ого человека. И вот взял бы этот огромный человек огромную глыбу, поднялся бы на огро-о-омную скалу, кинул бы глыбу в огромное море… Вот бы булькнуло.
— Булькнуло, ха-ха, булькнуло, — давился Сергей от хохота, будто в горле застряло это бульканье. Байку он знал, но теперь в ней углядел собственную жизнь минувшего года. Все о чем-то глобальном думали, городили огород, городили и… булькнуло!
Боря, чтоб не помер друг со смеху в одиночестве, тоже стал подхихикивать.
И вдруг оба разом увидели по ту сторону окон, перед которыми бесновались, молчаливые лица сокурсников. Да, в этой же, угловой аудитории сейчас по расписанию лекция! Притихшие вмиг друзья постояли, посмотрели, осознавая, что с сокурсниками разделяет их теперь нечто большее, чем оконное стекло. Прощально помахали. Из окна ответили десятками кивков. Кое-кто стал выводить в воздухе, дескать, бросьте вы, заходите. Боря и Сережа улыбнулись, пожали плечами и пошли.
— Хм, черт, — проговорил мрачнея Сергей. — Получилось, мы там специально выставлялись.
— Пусть кто как хочет, так и думает, — пытался Боря вернуть легкое настроение, зная, что для друга хуже всего выказать себя смешным.
«Отринутые, отторгнутые, изгои, — пульсировало под каждый шаг в сознании Сергея, — они еще увидят, кого посмели… Единственную, может, подлинную индивидуальность, личность!..»
— За что корю себя,- — зло и гордо проговорил Сергей, — за то, что сам не ушел! А дождался!.. Надо было самому! Вслед за Мастером, демонстративно!