– Не была! – крикнул он, и его голос эхом отлетел от стен небольшого домика. Он отложил кисть и взялся за другой холст. Он сделает все правильно, и тогда она вернется к нему.
Он творил всю ночь и весь день, а затем еще один день. Получилось три портрета. Он назвал их «Три лика Евы»: нежный ангел, обольстительная сирена и отчаявшаяся женщина.
Изнуренный этими усилиями, он отложил кисть, шатаясь, отошел к кушетке, осушил последний глоток виски и стал ждать ее возвращения.
И в очередном тягостном сне снова увидел ее: она поднималась из моря, и в глазах ее светилось торжество. В нем тотчас вспыхнула надежда, уверенность в том, что она каким-то чудом добралась до берега, до некой тихой, спасительной бухты, и нашла путь к тому месту, где он уже давно ждет ее. Увы, всякий раз, стоило ей приблизиться к нему, как ее образ начинал блекнуть, терять очертания. Он из последних сил боролся, стараясь удержать исчезающий образ. Он не хотел, чтобы она оставалась с ангелами, потерянными душами «Габриэллы». Она должна быть с ним. Ведь они – единое целое.
Когда он наконец проснулся, солнце было уже высоко. Он был один, а картины… картины исчезли. Ее снова отняли у него.
Вскинув над головой кулаки, он взвыл от ярости и боли. Он сделает все, что только в его силах, чтобы ее вернуть.
Наши дни, конец октября
Брианна Кейн зябко поежилась. Морской бриз проникал даже под черное платье. С кладбища Бухты Ангелов, расположенного на склоне горы, открывался вид на беспокойную поверхность океана, на белые барашки волн, разбивавшиеся внизу о камни. Солнце закрывали темные облака. Океан был сердит, сердита была и сама Брианна. По идее это должно было быть очередное утро понедельника. Лукас должен был находиться в детском саду. Сама она – проводить урок французского языка в школе. А Дереку… Дереку полагалось быть живым. В эти же мгновения все было не так, как следовало.
Пять лет назад она приехала в Бухту Ангелов и вышла замуж за Дерека Кейна. Они собирались обменяться кольцами на скале над морем. Брианна тысячу раз мысленно представляла себе эту картину.
Вот она – в белом атласном платье с обнаженными плечами и бесконечным кружевным шлейфом. Ветер играет ее длинными белокурыми волосами. Солнечные блики, отразившись от океанской глади, освещают лицо Дерека. Его карие глаза, как всегда, прекрасны и полны любви.
Увы, бракосочетание на обдуваемом ветром утесе не состоялось. Она произнесла слова брачного обета в холодной стерильной комнате, в тюрьме, за сотни миль от этого места. Никакого атласного платья с бесконечным кружевным шлейфом. Вместо смокинга Дерек был в оранжевом тюремном комбинезоне.