– Ты говоришь как проповедник.
Эндрю удивленно поднял бровь:
– Разве это плохо?
Шарлотта примирительно улыбнулась:
– Ты неправильно меня понял. Вообще-то, я хотела сказать тебе, что вчера на похоронах Дерека ты произнес замечательную речь. Подобрал нужные слова. У верена, Кейны по достоинству оценили то, как ты провел заупокойную службу.
– Я тоже надеюсь. – Взгляд Эндрю сделался задумчивым. – Иногда я с трудом представляю себе, как в свое время твой отец присутствовал на похоронах людей, которых знал и любил. На прошлой неделе, на похоронах миссис Джонсон, я с трудом подбирал слова – так тяжело мне было. Она пекла для меня печенье, отвозила на тренировки по бейсболу, и еще месяц назад была на воскресной службе. С тех пор как о на умерла, ее муж плакал, не переставая. Он пришел ко мне в поисках утешения, надежды и мудрости, я же не знал, что ему сказать. Я чувствовал себя мошенником.
Заметив неуверенность в его глазах, Шарлотта поняла: Эндрю все еще не нашел себя.
– Я уверена, он услышал от тебя именно то, что желал услышать. У тебя дар видеть то, что нужно людям. Я наблюдаю за тобой последние месяцы и вижу, как люди реагируют на твои проповеди. Ты произносишь слова так, что каждый находит в них что-то для себя лично. Это великий дар. Правда.
– Мне приятно услышать это от тебя, – улыбнулся Эндрю. – Но если у меня есть такой дар, то почему я не вижу, что нужно тебе? Почему, Шарлотта, у меня не получается дать тебе то, чего ты для себя хочешь сама?
От неожиданности она шумно втянула в себя воздух.
– Потому… потому что я сама не знаю, чего хочу.
– Нам было бы хорошо вместе. Нам ведь когда-то было хорошо.
Она покачала головой:
– Нам было ужасно вместе, Эндрю. Мы ссорились, мы лгали, мы сводили друг друга с ума…
– И я изменял тебе, – договорил он за нее. – Но с тех пор мы стали старше. Мы взрослые люди. Дай мне второй шанс.
Шарлотта снова вздохнула:
– Ты искушаешь меня, но…
– Никаких «но», – оборвал ее Эндрю. – Давай остановимся на том, что я искушаю тебя. Таким образом, у меня все-таки есть шанс. А вот и Энни.
Шарлотта обернулась и увидела Энни. Девушка шла через стоянку к церкви. Даже на последнем месяце беременности она сохраняла трогательный детский облик. В джинсах, футболке, со светлой косой, переброшенной на спину, Энни выглядела слишком юной, чтобы быть матерью.
– Извините, что опоздала, – сказала она, подходя к ним. – Они уже уехали?
Шарлотте показалось, что она уловила в голосе девушки нотку надежды.
– Они внутри, – сообщила она. – С тобой все в порядке?
– Я волнуюсь, – бесхитростно призналась Энни.