— Это ты, Василий! А я-то думаю, уж не воры ли залезли к тебе и хотят вынести всё добро из дома? Сейчас, как я слышал, и в деревнях заводятся охотники до чужого добра. Раньше-то у нас тут, в пору моего детства, не было воровства; мы и замков не знали. Если, случалось, цыгане на берегу Быстрой табор раскинут, вот тогда гляди в оба. Да и то… казаков они боялись. Вот я и зашёл к вам. А где родители?
Василёк рассказал, что родители уехали в город и пробудут там несколько дней.
Дядя Ваня присел на край лавки, задумался. Проговорил себе под нос:
— Странно. Куда они поехали, зачем?
Остановил взор на ребятах, — на станичных вроде бы непохожи.
— Я вижу, у тебя гости.
— Да, это мои друзья. Они родителей потеряли.
Генерал качал головой, хмурил в раздумье лицо. Затем поднялся, вынул из кармана кошелёк и достал оттуда четыре сотни рублей. Оставляя их на столе, сказал:
— Купишь хлеба, масла и сахару. Гостей кормить надо.
Дядя Ваня приехал в станицу недавно. Заявился в форме генерала авиации со множеством орденов и Золотой Звездой Героя России. Он был свой, станичный, родился тут вскоре после войны, после школы уехал учиться на лётчика и лишь изредка, в летние месяцы, появлялся в родительском доме и всеми днями пропадал на Быстрой, рыбалил. Летал он на вертолёте, воевал в Афганистане, и станичники знали, что земляк их совершал подвиги, получал боевые награды. Его назначили командиром вертолётного полка. Знали так же, что когда он стал генералом, то получил должность в Москве. Дети писали ему письма, просили фотографии для школьного музея, где собирались сведения о выдающихся земляках. И все в станице были удивлены, когда генерал с женой приехал в опустевший родительский дом и стал его отстраивать. Казакам, бывшим своим товарищам, сказал: «Не хочу жить в Москве. Там всё загажено машинами и кавказскими торгашами. Приехал умирать в родную станицу». Переоделся в штатское, часто приходил к магазину, где по утрам собирались казаки, но, увидев, как они много пьют, сказал однажды: «Я этим зельем отравлять себя не стану», и с тех пор в магазин приходил только за продуктами. Надеялся, что деревенский климат поможет его супруге, которая страдала болезнью сердца и не поднималась с постели. Но вот она умерла, и генерал ещё реже появлялся у магазина, и на рыбалку не ездил, а всё больше копался в огороде и почти ни с кем не общался. Смерть жены его подкосила. После внезапной демобилизации, — по сути дела, это было несправедливое увольнение из армии в расцвете сил: ему недавно исполнилось пятьдесят, — он долго не мог прийти в себя, а тут судьба наносит и второй удар. Генерал обмяк, потерял сон, — мрачные, тревожные думы лезли в голову. Никогда он не испытывал такого состояния и не знал, что такое с человеком бывает. И, чтобы как-то развеяться, работал на огороде, выкопал погреб, обложил его кирпичами, от пола и до верха наделал удобные полочки. Как-то заметил, что на усадьбу к нему заглядывает соседский паренёк. Поманил его, спросил: