— Так на чем мы остановились? Ах да... И бык, значит, и-их! Как врезанется в трибуну — бух! Щепки, пыль столбом, бабы визжат, зрители с первых рядов наверх сигают — р-раз!..
Тут он как будто случайно взглянул на Маринку Гордон.
Она, единственная из всех нас, со скучающим видом смотрела в окно.
Там, в голубом морозном воздухе, поворачивалась над крышами стрела башенного крана.
Маринка сидела одна. Соседка по парте, Вера, не пришла сегодня, а из девчонок никто больше не решался подсесть к Маринке. Вообще ее считали задавакой.
— А Сантос тогда р-раз, значит, как размахнется тяжеленной стальной пикой, — продолжал Витька уже без всякого энтузиазма, — пикой, это, сверкающей как молния в его руке, — прибавил он вычитанную где-то фразу, и снова тоскливо поглядел в сторону Маришки.
Тут в дверях появилась Нина Николаевна и сообщила:
— У меня сейчас срочная конференция, так что можете идти домой. Только спускайтесь тихо.
И мы с радостными воплями выкатились в вестибюль.
Нянечка долго не давала ключей от раздевалки:
— Не, не, не имею такого права. А может, вы с урока сбегли. Не, не, без учителя не пущу. Зовите своего учителя!
— Ну, теть Маш, ну что вы, ну...
— Не, не...
Кто-то побежал за Ниной Николаевной. Ее нигде не было.
— Наша Нина сгинула! — заорал Витька Иванов и полез вверх по решетке в раздевалку.
Тетя Маша и толстая уборщица Шура начали суетливо стаскивать его оттуда. Но не тут-то было. Витька лягнулся и перемахнул внутрь. Напялил свою затасканную демисезонку, нахлобучил шерстяной колпак, стоит, ухмыляется — одна бровь выше другой. Когда Иванов улыбается, у него всегда одна бровь выше. Сам-то Иванов блондин, только брови у него темные.
Девчонки зашумели:
— Вить, достань мое пальто, во-он, синее...
— Витенька, мою шубу, черную такую...
Но Иванов только скалился и театрально раскланивался. Потом подскочил Сашка:
— Слушай, испанец, подкинь мою куртку.
Витька Иванов лишь посмотрел в сторону Марины Гордон.
Она стояла к нему лицом и, казалось, так задумалась, что ничего вокруг не замечала.
— Ишь, хитрые, вас много, а я один, — важно заявил Витька, и с обезьяньей ловкостью увернулся от швабры, которой пыталась подцепить его уборщица Шура.
— Вылазь сейчас же, хулиган, вот я дирекцию позову, — кипятилась тетя Маша.
А Иванов ловко подтянулся на вешалке и снова взглянул на Маришку. Та стояла молча, только скосила свой длинный зеленый глаз на кожаное пальто. Оно висело отдельно. И Витька вдруг просветлел лицом.
— Держи, Марин, — он просунул сквозь железные прутья коричневую кожанку.
Маришка полуулыбнулась, и стала протискиваться к зеркалу.