Сердце екнуло. Он спросил о моих чувствах к нему? Я мог бы ответить, что не жду ничего, и это была чистая правда. Но хотел… Хотел я его. Впрочем, наверняка он сам уже догадался, а значит, не стоило озвучивать несбыточные мечты. Поэтому я с улыбкой ответил:
— Жду завтрашнего дня, чтобы надрать тебе задницу на трассе.
— Тогда мне лучше выспаться, — хмыкнул он.
— Ты в состоянии доехать до дома?
— Даже пытаться не буду. — Через минуту Мэтт крепко спал.
Когда я проснулся, он уже принял душ, сходил за пончиками и сварил кофе. Его странное настроение, казалось, улетучилось с моим появлением.
А потом был великий заезд. По пути на вершину я свалился, сбив обе коленки и левое плечо до крови. Не успел подняться, как услышал гомерический хохот и на минуту позабыл о боли — поверить не мог, что это смеется Мэтт — раньше я такого за ним не замечал. А потом он подбежал и навалился сверху. Парень с весом тяжелее моего килограммов на десять без труда прижал меня к земле.
— Господи, какой ты тяжелый! Что ты творишь?
Я ощущал его мускулистое вспотевшее тело, сверкающий изумрудный взгляд, слышал заливистый смех.
— Замажь грязью! — Он схватил горсть пыли и растер по моей руке.
Черт, как больно, но, с другой стороны, это показалось мне странно эротичным, я даже слегка возбудился и растерялся.
Добравшись до вершины, мы сняли шлемы, бросили велосипеды и устремили взоры на долину, простирающуюся внизу. Золотистое солнце, ярко-голубое небо, легкий ветерок, наполненный хвойным ароматом. На фоне вечнозелёных елей и сосен оранжевым и желтым светом переливались осины и березы. Прекрасное мгновение. Я стоял рядом с Мэттом, весь в крови и грязи, промокший от пота, и любовался грандиозной красотой Скалистых гор.
Повернулся, чтобы убедиться, что он тоже проникся величием момента, но Мэтт, похоже, вообще ничего не замечал — он смотрел на меня, чуть наклонив голову в сторону и улыбаясь с каким-то недоумением. Меня поразило выражение его глаз — как в самых сладких моих мечтах.
Словно в замедленной съемке он протянул руку и дотронулся до моих волос. У меня перехватило дыхание. Он сдернул резинку, высвободив хвост, а затем запустил пятерню в мою шевелюру. Я закрыл глаза, напоминая себе, что нужно дышать. Не знаю, сколько мы так простояли — мне казалось, целую вечность. Я слушал и чувствовал лишь собственное сердцебиение.
— Лиззи не права, тебе ни в коем случае не надо стричься.
Когда я открыл глаза, он уже направлялся к велосипеду, послав мне сияющую улыбку — смогу ли я когда-нибудь к ней привыкнуть?
— Кто последний спустится, тот платит за ужин.