Стенограммы перехваченных разговоров видели следователи, которые вели следствие в отношении Крючкова. Они не стали вводить их в орбиту расследования, иначе следствию пришлось бы давать правовую оценку, выяснять, кто санкционировал кричащие нарушения, кому это было выгодно.
Чтобы немного разрядить мрачный тон повествования, приведу казусный случай из жизни. Жена моего коллеги, который часто упоминается в тексте, заподозрила его в амурных делах на стороне и, пользуясь связями, установила на своей квартире прослушку. Когда она предъявила мужу доказательства, он строго заявил, что она нарушила его демократические права, и пригрозил подать в суд, вплоть до развода. Выдержка и находчивость чекиста взяли верх над ревностью жены: она сделалась милой и доброй. Конфликт был исчерпан. А если серьезно, то несанкционированное прослушивание чужих разговоров, даже своих родственников, — не только аморальное дело, так еще и подсудное. Кстати, и в наши дни за такие действия следовало бы строго наказывать вторгающиеся в частную жизнь разного рода охранные частные структуры, а также распространяющих распечатки сенсационных разговоров непорядочных журналистов.
Народные депутаты СССР расценили создание ГКЧП как попытку насильственного изменения государственного строя в стране, дали согласие на привлечение ряда высших должностных лиц к уголовной ответственности. 29 августа на заседании Верховного совета СССР развернулись горячие дебаты по поиску виновников в создании ГКЧП со взаимными обвинениями различных противоборствующих депутатских фракций в отношении роли руководящих лиц из аппарата КПСС и КГБ в «насильственном изменении конституционного строя» в стране в дни ГКЧП.
Осуждая причастность к государственному перевороту входивших в ГКЧП высших партийных функционеров, некоторые народные депутаты СССР пытались оградить от необоснованных обвинений миллионы рядовых членов КПСС, против которых на местах развернулась охота на ведьм, допускались неправомерные действия, слежка и преследования. «Демократически» настроенные депутаты смело высказывались о том, что произвол в отношении рядовых членов партии «сейчас гораздо менее опасен, чем сохранение структуры КПСС на местах по всей территории СССР». Такие суждения выглядели как прелюдия к запрещению деятельности КПСС.
Особо предвзятым и яростным нападкам подвергался народный депутат СССР Юрий Голик. Это объясняется тем, что буквально незадолго до создания ГКЧП он был назначен Горбачевым руководителем создаваемого при Президенте СССР Комитета по координации деятельности правоохранительных органов страны. Указанный комитет не был сформирован по причине медленной реализации принимаемых решений самим Президентом СССР и его исполнительным аппаратом. Голика как руководителя координационного комитета воинствующие депутаты обвинили в бездеятельности, ненадлежащей и ненастойчивой защите интересов Горбачева. Отбивая атаки, Голик ссылался на то, что не мог же он предложить Крючкову, Пуго и другим силовикам «прокоординировать» их деятельность в те дни, когда он лично протестовал против ГКЧП. В выступлении на сессии он подчеркивал, что в связи с отсутствием в стране генерального прокурора СССР он просил его заместителя «всеми силами удержать прокурорских работников от какого бы то ни было политического одобрения ГКЧП». Голик заметил на сессии, что председателю Комитета госбезопасности Украины Голушко сказал только одно: «…убедительная просьба: замыкайся, если можешь, на меня. Все распоряжения, исходящие от Крючкова, — побоку». И далее продолжил: «Он — народный депутат СССР, можете спросить у него, было это или не было.