Продолжались совещания у Президента страны, который отмечал их особую напряженность и ответственность. Ельцин вспоминал, что Павел Грачев от излишнего волнения попросил разрешения зачитать свой короткий доклад. Он никогда этого не делал, но сейчас твердым, громким голосом стал читать по бумажке. Свои сообщения сделали Черномырдин, Ерин и теперь уже новый министр безопасности Голушко.
Сторонники президентской власти высказывались за необходимость избежания вооруженных провокаций. Проводимые силовыми ведомствами мероприятия направлялись на то, чтобы никоим образом по вине президентской стороны не пролилась кровь. Руководителями Министерства безопасности была выработана линия: через оперативные возможности влиять на авторитетных народных избранников, чтобы нейтрализовать действия радикальных элементов и вывести депутатов из Белого дома в предназначенное для них здание на Цветном бульваре, где они смогли бы вести подготовку к новым выборам.
Мы активизировали работу по влиянию на депутатский корпус. Начали я, Степашин, Сафонов, Калимулин, Савостьянов и другие: вытаскивали многих депутатов из Белого дома, убеждали, а некоторых просто уберегли от уголовной ответственности. Мы честно можем смотреть в глаза таким депутатам, некоторые из них стали известными российскими политиками. Не получилось позитивно повлиять на Руцкого.
После обсуждения у Президента было принято решение не ставить вокруг здания парламента плотных воинских или милицейских кордонов. В Москву в первые дни никакие воинские подразделения, техника не вводились. Ельцин считал, что жесткие адекватные меры можно принять только в ответ на агрессивные противозаконные действия сторонников Белого дома. На предложения Ельцина о нормализации обстановки в стране, готовности обеспечить проведение досрочных выборов законодательной власти в ответ из Белого дома звучали призывы к неподчинению и сопротивлению. Под знамена Верховного совета приглашались разношерстные добровольцы и ополченцы, которым раздавалось оружие. Среди защитников Белого дома неожиданно появился Баранников. В блестящем кожаном реглане, словно чекист призыва ВЧК, он встал на сторону парламентской оппозиции. Этот поступок бывшего министра, еще не уволенного из кадров МБ, повлек за собой самые негативные последствия для всего министерства.
Руцкой (как же — главнокомандующий!) в стенах Белого дома своим приказом образовал «мотострелковый полк из резервистов города Москвы», из числа ряженых казаков, боевиков Тираспольского батальона «Днестр», рижских омоновцев и баркашовцев. А тут еще на поле битвы Кремль — Белый дом возник новый герой, председатель Конституционного суда Зорькин. 22 сентября 1993 года Конституционный суд по его инициативе, без соблюдения всех надлежащих правовых процедур признал указ № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов неконституционным и расценил его как достаточное основание для отстранения Ельцина от должности и лишения президентских полномочий. Зорькин проявил не только активность в спешном принятии такого судебного решения, но и публичную поддержку руководства Верховного совета. В первые беспокойные и непонятные для многих дни он появился в Белом доме, включился в политические разборки, откуда позвонил мне. До сих пор остается неприятное ощущение после состоявшегося разговора.