И тут я просто-напросто высаживаю дверь. Этот акт насилия, единственный в моей жизни, до сих пор вызывает у меня самого недоумение. По правде говоря, замок не сопротивлялся. На несколько секунд воцаряется восхитительная тишина. Тед застывает с открытым ртом, не успев дотянуть до конца последнюю ноту в слове «счастье», похож он при этом на жеманную барышню. Глэдис полуобернулась на табурете, одна рука так и осталась на клавишах. Она смотрит на меня с ужасом. Я мгновенно провожу рекогносцировку местности. К Царице Ночи ведет лишь одна дорога: я вижу перед собой только одну закрытую дверь. Она поддается, едва я нажимаю на ручку. И тут же весь мой гнев пропадает, а вместе с ним и моя отвага. Значит, Сесиль имела возможность открыть мне и не сделала этого. Она просто не хочет меня видеть и не хочет, чтобы я ее освободил. Я осторожно закрываю дверь.
Оправившись от потрясения, Тед смотрит на меня, всем своим видом выражая удивление и возмущение. Он узнал меня: мы виделись несколько раз после провала «Жирофль».
— Никогда бы не подумал, мсье… — начинает он и поворачивается к жене. — Глэдис, прошу тебя, спустись вниз, позвони в полицию, пока я тут приведу в чувство этого супермена. О Сесиль я позабочусь.
Глэдис встает, закрывает пианино и задвигает под него табурет. Жесты ее ненатуральны, хотя, пожалуй, она сошла бы за респектабельную хозяйку дома в какой-нибудь оперетке. Она идет к входной двери, которую я только что блистательно высадил. И тут появляется Сесиль. Увидав, что пианино свободно, она первым делом бросается к нему и берет несколько моцартовских аккордов.
— Не стоит беспокоить полицию из-за такого пустяка, мама, — говорит она, не отрываясь от пианино. — Подождите оба у меня в комнате, мсье уйдет через пять минут.
Тед и Глэдис повинуются, ни слова не говоря. Я сажусь рядом с Сесиль.
— Уходите, — говорит она.
— Теперь, когда ваши родители наконец умолкли, мне бы очень хотелось послушать, как вы поете.
Сесиль смотрит на меня мученическими карими глазами и начинает петь. В ее голосе чувствуется усталость.
Молчание Ларсанов длится недолго. Глэдис первой открывает огонь: «Чтоб быть счастливым…» К ней тут же присоединяется Тед.
Сесиль замолкает, но продолжает играть.
— Это не надолго, — шепчет она, — против пианино они устоять не могут.
Действительно, спустя тридцать секунд Ларсаны затихают, первой сдается Глэдис. Сесиль поет арию до конца и, опустив руки на колени, очень-очень грустно смотрит на меня.
— А знаете, вы слушали вовсе не арию Царицы Ночи, я взяла на полтора тона ниже.