— Так точно!
И я уныло поплелся из его каюты, проклиная свою службу, где ежедневно приходится наступать на свое «я» в угоду руководящим документам и обстоятельствам.
Кстати, лет так через пять, когда я уже служил в госпитале в городе Поти, будучи в Сухуми на набережной меня вдруг кто-то окликнул. Обернувшись, увидел такое знакомое лицо моего «висельника».
— Здравия желаю, товарищ майор! — весело приветствовал он.
— Урушадзе! Это ты? Что ты здесь делаешь?
— Я здесь живу и очень неплохо, — осклабился он. Мы поговорили, вспомнили корабль.
— Слушай, — сказал я, — время прошло, тебе уже ничего не грозит, скажи честно, как все тогда было.
— Да что там рассказывать, надоело все до чертиков, вот я и рискнул. Правда, опасался, а вдруг боцман до каптерки не дойдет. А так, думаю, была не была, и выбил «банку» из-под ног. А что мне прилепили «психа», то мне здесь это не мешает. Мандарины на дворе и у психов растут!
Вот она, моральная сатисфакция! Целый день душа пела — а ведь я был прав!
Вторым запомнившимся персонажем боцкоманды был старший матрос Руснак. Он был нештатным портным. Это был улыбчивый, очень доброжелательный малый. Его часто можно было видеть в маленькой каморке в районе левого шкафута, где находилась его швейная машина, и куча каких-то швейных принадлежностей. Он никогда не отказывал офицерам и матросам в починке одежды и даже ковырялся иногда и с обувью.
Это был 1960 год — хрущевская расправа с авиацией и флотом. Многие экипажи кораблей были обескровлены: офицеры списывались с кораблей и направлялись в ракетные войска. Иногда для выполнения какой-то задачи на корабль собирали специалистов с других кораблей. Дело дошло до того, что выход корабля в боевое ядро — было почти невыполнимой задачей. И вот в такой напряженный момент, вдруг оказалось, что крейсер (кажется, «Куйбышев») не смог выйти в море из-за того, что вышла из строя система размагничивания корабля, а именно обмотка «РУ». В те времена немецкие магнитные мины еще встречались, о чем я напишу позднее. У крейсера обмотка «РУ» злодейски была сожрана корабельными крысами. Это вызвало настоящий скандал на флоте с последующим карающим приказом командующего эскадрой. В нем командиры кораблей обязывались немедленно провести работу по борьбе с крысами.
Дорогой читатель, если вы не служили на флоте, то эта борьба кажется вам довольно простым делом — травить их и дело с концом. Вот тут-то и таится огромное заблуждение. Дело в том, что одна-единственная крыса, сдохшая за переборкой корабельного помещения, может отравить жизнь десяткам людей, ибо пока не превратиться в прах, будет издавать такой смрад, что люди просто не могут находиться в этом помещении. Зловоние не поддается коррекции. Все это знали. А это означало, что приказ о борьбе предусматривает лишь одно — отлавливать и топить. В тот же день на вечерней проверке командир зачитал приказ, где было сказано, что матрос, поймавший тридцать крыс, будет поощрен десятидневным отпуском с выездом на Родину, а учет жертв охоты должен осуществлять… да, да, конечно, доктор. Опять я. Черт бы побрал этих крыс!