— Командир! Есть отдельные недостатки, просчеты, но мы с доктором договорились, что все к следующей проверке будет исправлено, устранено, улучшено, а так начальник медслужбы корабля старается, и вообще, все не так уж и плохо.
Я не верил своим ушам, ожидая всего, кроме этого замечания. Командир благодарил Коня за проверку, обещал проследить за устранением недостатков, предлагал ему чай, и проверка на этом заканчивалась. Уже на трапе, провожая его и пожимая на прощанье руку, я получал последний «втык»:
— Командир командиром, а ты ведь сам видел, сколько у тебя ляпов и недостатков. Так что смотри, приду, проверю еще раз, и тогда доклад командиру совсем другой будет. Понял? — и, весело посмотрев на меня, полностью «размазанного и убитого», успокаивал: — Ну, ты не огорчайся, не огорчайся, у всех бедлам. Работай, работай!
И с этим спускался на берег под пристальным взглядом начальствующих лиц соседних кораблей. Такие проверки заставляли работать, работать, а через определенное время, когда ты начинал расслабляться, Конь появлялся вновь, и все повторялось в том же духе. Он никогда не сдавал нас, если видел, что врач старается, заявляя, что замечания найдет на любом корабле и, не проверяя, а хорошо зная, где их искать. Такая система работы с подопечными заставляла нас быть всегда начеку и уважать его за доскональное знание всей корабельной жизни и за то, что он, умея разнести нас в пух и прах, не давал в обиду командирам. Иногда полковник приходил на корабль и, даже не заходя в медпункт, прямо шел к штурманам. Выполняя волю командования эскадры, проверял у штурманов занятия по специальности или давал какие-то вводные, после чего появлялся разгромный акт. Сами понимаете, многие матросы и даже офицеры не знали о его штурманской подготовке и удивлялись, почему полковник м/с у них на занятиях, и не стеснялись пороть чепуху. Этого командиры боялись больше всего. Вот таким был мой главный начальник по специальности, знаменитый на всю эскадру полковник м/с Я.Конь.
Прошло три года, как я впервые вступил на палубу нашей «коробки» (так офицеры называли свой родной корабль). Ушли на повышение артиллерист Транский, штурман Юровский, связист Ваня Шалимов, старпом Барсуков (Слон), многие командиры групп. А вот бедный механик Якованец после нескольких загулов был понижен в должности и назначен на тральщик командиром БЧ-V. А мой друг помощник командира Борис Афанасьев был назначен старпомом нашего корабля. Так, в одночасье, он стал моим прямым начальником.
Старшим артиллеристом к нам назначили капитан-лейтенанта В.Галанцева. Виталий — воплощение мечты многих женщин: высокий, широкоплечий, блондин с вьющимися волосами и мужественным лицом. Характер — уравновешенный. В общем, воплощение настоящего морского офицера. Мне он сразу понравился, к счастью, взаимно. Жена его, Галя, была врачом, и мы познакомились и подружились семьями. Ходили к друг другу в гости.