Когда подошел ее муж, я как раз заканчивал разговор.
– Похоже, наш столик освободился, – сказала она. – Приятно было познакомиться, Коул. А с тобой, Джонатан, – она бросила на меня многозначительный взгляд, – я поговорю позже.
Джулия ушла, а Коул сел и с лукавой улыбкой уставился на меня.
– Что? – спросил я и, не выдержав, тоже улыбнулся.
– Есть ощущение, что позже у меня будут гореть уши.
Я вынужденно рассмеялся.
– Есть ощущение, что ты прав.
– Откуда ты ее знаешь?
– Мы соседи. Когда я уезжаю, она приглядывает за моей квартирой. Кормит мою рыбку, забирает почту. Пару лет назад я встречался с ее братом Томом, пока он не перебрался в Калифорнию.
– Вы близко общаетесь?
– Не знаю. Наверное. Можем при случае выпить вместе бутылку вина. Или две. – Судя по выражению лица, он развеселился еще больше, и я снова спросил: – Что?
– Да ничего, дорогой…
– Я Джонатан.
– …просто подумал, что это жуть какое клише, нет? Гею дружить с женщиной.
– А дружить с одними геями разве не клише?
Он улыбнулся мне, и улыбка была искренней. Всего лишь во второй раз за весь вечер у меня не возникло ощущения, что он надо мной насмехается.
– Твоя правда.
На столе рядом со мной снова зазвонил телефон.
– Черт!
– Дорогой, у тебя всегда так? – спросил он – на сей раз с ощутимым раздражением в голосе.
– Нет. Просто… – Бз-з, бз-з, бз-з. – Извини. Мне правда нужно ответить. – Он отвернулся, однако взмахнул рукой в жесте, который, похоже, указывал, что мне можно взять трубку. – Джонатан.
– Джонатан! – Снова Маркус. – Она скоро меня доконает. Воскресенье отменяется. Я хочу, чтобы ты сел в самолет сегодня.
– Сегодня? Маркус, я не пробыл дома и четырех часов.
– Я знаю. Но если она будет работать в выходные, то, значит, и ты тоже. И, чтобы принести максимум пользы, тебе лучше быть к ней поближе.
Перед ответом я сосчитал до пяти.
– Я могу вылететь утром в шесть. Так будет нормально? – Боже, умоляю, дайте мне сегодня поспать в своей собственной постели!
Он вздохнул.
– Что делать.
– Спасибо, сэр. – Вешая трубку, я уже приносил Коулу извинения. – Мне правда очень жаль… – начал было я, но, когда поднял голову, увидел, что он достает из кармана бумажник. – Ты что, уходишь? – спросил я удивленно. Он не ответил. Только вытащил из бумажника четыре сотенные купюры и подсунул их под стоящий между нами подсвечник. – Тебе вовсе не нужно… – Я собирался сказать, что не нужно платить за меня – и тем более оставлять такие гигантские чаевые, – но он меня перебил.
– Послушай, дорогой, ты совершенно очарователен. Правда. Но дело в том, что мне нравится быть в центре внимания самому.