– Очень вкусно.
– …и что у нее была аллергия на моллюсков. Я узнал, что она не любила зеленый чили, но обожала кориандр, а ее самым любимым на свете супом был фасолевый с ветчиной.
– И все это ты выяснил из ее коробки с рецептами?
Он отвернулся от меня, пряча румянец.
– Я понял, какими рецептами она пользовалась чаще всего по тому, насколько потертыми были карточки. И еще она делала на них пометки. – Меня поразило то, что он не только сохранил мамину коробку, но и заглянул в нее. Более того, тщательно изучил ее карточки и с их помощью воссоздал ее образ. Из мелочей, которых я сам раньше не замечал. Когда он снова заговорил, его голос был не громче шепота. – У меня такое чувство, словно я знаю ее лучше, чем свою родную мать. Единственное, чего я не знаю, – на секунду ему пришлось сделать паузу, – это ее имени.
Я нашел его руку, и он, пусть и не глядя на меня, крепко сжал мои пальцы.
– Ее звали Кэрол. Кэрол Элизабет Кечтер.
– Кэрол, – тихо повторил он. А потом с улыбкой повернулся ко мне. – Спасибо.
***
В Нью-Йорке мы взяли такси, и Коул сказал таксисту название отеля.
– Мы разве остановимся не в «Уолдорфе»? – в шутку спросил я. (Уолдорф-Астория – знаменитый отель в Нью-Йорке – прим. пер.)
Он даже не взглянул на меня.
– Можем и там, если хочешь.
– Коул? – Я подождал, пока он на меня посмотрит. – Я пошутил. Все нормально.
– Я выбрал отель на Бродвее. Так нам будет бесконечно проще попасть в театр.
– На Бродвее? – переспросил я, не в силах ничего поделать со своим голосом, который взбудораженно зазвенел, как у ребенка. – Мы пойдем на мюзикл?
– Солнце, я вроде так и сказал, нет? – спросил он, но улыбнулся при этом, пусть и совсем чуть-чуть. – Зачем еще я бы привез тебя в этот богом забытый город?
Я только и смог, что рассмеяться от радости. Дотянулся до него через салон и, положив ладонь ему на шею, потянул к себе. Он не воспротивился, как обычно, но и не пошел мне навстречу. Он продолжал неотрывно смотреть перед собой, и в итоге я чмокнул его в висок.
– Спасибо тебе, – произнес я.
– Не за что, – ответил он. Сдержанно, но было заметно, что моя реакция немного подняла ему настроение.
Добравшись до отеля, мы заселились в номер. За прошедшие годы я перевидал множество гостиничных номеров, но в таком оказался впервые. Он был огромным, с панорамными окнами, обращенными на огни Бродвея, и широкой, мягкой кроватью, которая так и манила к себе после долгого дня в дороге.
– Не верю, что ты привез меня в Нью-Йорк только ради театра, – сказал я Коулу, и он улыбнулся.
– Я надеялся чем-то тебя порадовать. Если не своей страшно унылой компанией, то хотя бы этим.