— Чего? — обидчиво спросил баритон. — Чего притянуто? Все логично, дорогой мой! Сначала он лезет куда не положено и преследует уважаемых людей, потом его подставляет агент, и он агенту мстит за это, а дальше больше: выполнение заказа за баксы! У нас есть кое-какие материалы, и можем подсказать, как выйти на тех, кто его нанял. Ясно?
— Вполне, — Аркадию страстно хотелось закончить надоевший разговор. Сколько можно терпеть, когда тебя шпыняют, как бестолкового щенка. Причем считают это в порядке вещей.
— Раз ясно, тогда действуйте, мать вашу!..
Не прощаясь, повесили трубку. Пылаев сделал то же самое и поплелся на кухню — перекурить.
Когда он вернулся в спальню, жена лежала на левом боку и ровно дышала: наверное, видела третий сон. Аркадий скользнул под одеяло, погасил бра и положил руку на теплое бедро жены, туго обтянутое ночной сорочкой. Начал гладить его, потом добрался до груди, чувствуя, как загорается все больше и больше. Ничто так не успокаивает нервы, как секс.
— Опять накурился, — сонно пробормотала жена, но он закрыл ей рот поцелуем и, резко откинув одеяло, задрал ночную рубашку жены, обнажив ее тело: здесь он хозяин, а жена должна быть его слугой и рабыней!
Максуд уехал, и время тянулось медленно. Сергей прочитал газеты и обратил внимание, что далеко не все из них уделили внимание происшествию на Гончарной — об этом писали преимущественно городские издания, большинство которых принято называть «желтыми». Зато как они смаковали подробности, как «нагоняли волну», строя фантастические домыслы и предположения, призванные пощекотать нервы обывателя и заставить его поверить в полную осведомленность вездесущей журналистской братии, как пеликаны клювами, громко щелкающей перьями в надежде урвать гонорар покрупнее. Конечно, отнюдь не все журналисты занимаются интеллектуальной проституцией, как отнюдь не все менты идиоты и взяточники, но, к сожалению, есть такое понятие, как закон больших чисел…
Посмотрев по программе, в какое время пойдут сводки новостей, Серов включил телевизор. Он ощущал внутри неприятный холодок, ожидая, когда диктор расскажет о трагедии, невольным свидетелем и участником которой стал Сергей, но, к его изумлению, в новостях об этом даже не обмолвились. Тогда он переключился на другой канал, но и там о происшествии на Гончарной хранили полное молчание.
Странно? Очень! Тем более, если верить Максуду — а ему совершенно незачем обманывать, — еще вчера вечером тележурналисты просто взахлеб рассказывали жуткие истории, а сегодня говорят о чем угодно — о проблемах НАТО, взаимоотношениях с Украиной, локальных конфликтах и войнах в Азии, о разногласиях между мэром Москвы и правительством Федерации, о новых законах и всплесках активности криминального элемента, — но ни слова о девушке, разбившейся во дворе огромного дома на Таганке. Как это прикажете понимать? Так, что каждой новости свое время и вчерашнюю, как любят выражаться журналисты, «сенсуху» уже заслонила сегодняшняя?