— И Владислав Борисович помог?
Лева слегка потупился, затягиваясь сигаретой: вновь сидеть в луже мочи с полиэтиленовым мешком на голове не хотелось, но и полностью отдаваться во власть тем, кто его захватил, тоже нет смысла. В принципе он догадывался, в чьи руки попал по собственной глупости и мечтал лишь об одном — остаться в живых и сохранить хотя бы часть денег. А Шамрай с Сергеем Сергеевичем пусть позаботятся о себе сами!
— Да, он помог, но взял хороший карбач, как говорят в Одессе, потребовал свой процент.
И Зайденберг начал рассказывать, как Владислав выводил его на администрацию различных областей России, где устраивались концерты на самых выгодных условиях и практически без посредников. Деньги текли рекой, в бригады Левы стремились попасть все певцы и музыканты. Эстрадники просто молились на него. Вот тогда-то Шамрай прямо предложил ему уйти с наворованными деньгами на Запад. Так Зайденберг познакомился с Сергеем Сергеевичем и его подручным Хафизом. Но потом все не заладилось, и Лева остался. Хафиз и его дружки погибли в стычке с милицией, а Сергей Сергеевич исчез.
— Больше ты его не видел? — спросил лысоватый блондин.
— Нет, и даже не пытался искать, — предваряя возможные вопросы, сразу внес ясность Зайденберг. — Зачем искать на свою задницу приключения? Они и так успели обуть меня на три миллиона долларов.
— Прилично. Но еще осталось? Надо поделиться! Отдаешь два лимона в баксах и гуляй со своей лохмушкой.
— Помилуйте, — руки Левы задрожали, и темная капля кофе упала на пол, исчезнув в густом ворсе ковра. — Откуда же столько?
— «Мене, текел, фарес!» Так, кажется, невидимая рука написала на стене, если верить библейским текстам? — усмехнулся лысоватый. — У нас тоже все просчитано и взвешено, дорогой Лев Маркович. Не надо излишней скромности. Обули вас не на три, а на пять миллионов, а осталось у вас не меньше трех, не считая того, что раньше вы успели перевести за границу. Кстати, при помощи тех же Михаила Заца, ставшего гражданином Израиля, и Владика Шамрая. Хотите, я назову банки, номера счетов и суммы?
— Зачем? — Зайденберг почувствовал себя так, словно ему опять натянули на голову полиэтиленовый пакет. — Это лишнее… Но я клянусь, осталось меньше двух! Чем хотите поклянусь! — Он сполз с дивана и встал на колени, молитвенно сложив руки. Особенно рассчитывать на успех не приходилось, но если есть хоть один шанс из ста выторговать у похитителей уступки, надо попытаться его реализовать. — И гарантии? — вполне натурально всхлипнул Лева. — Я хочу остаться в живых.