Вскочив с дивана, Петр возбужденно заходил по комнате, меряя ее шагами. Есть вариант вызвать огонь на себя и инициировать Арвида, правда, с риском для жизни. Для этого надо гонять любую зашифрованную дискету и делать вид, что пытаешься ее «расколоть». Но что последует дальше? Телефонный звонок, визит, или под днищем автомобиля прилипнет бомба? И вообще, стоит ли так рисковать?
А почему нет? О бомбе он знает, до настоящей дискетки Арвиду теперь никогда не добраться, а вот выманить его из засады и поглядеть, что он станет делать, весьма интересно, хотя и не безопасно.
Петр включил компьютер, вставил в дисковод дискету и вызвал на экран дисплея сакраментальные слова «Плохая команда». Закурив новую сигарету, он опять завалился на диван. И начал вспоминать свое знакомство с Ояром Юри день за днем, с того самого момента, когда они первый раз увидели друг друга, и до той минуты, когда он наклонился к носилкам скорой, увозившей Ояра. Как позже выяснилось, уже в небытие. Где-то между этими моментами лежит разгадка шифра! Но между ними не только разгад ка, но и почти четверть века…
Арвид хмуро посмотрел на прибор, снимавший информацию с дисплея персонального компьютера Меркулова, и, увидев надпись «Плохая команда», прикурил очередную сигарету. Выпустив из ноздрей клуб дыма, он ворчливо сказал:
— Парень не торопится открыть заветный ларчик! Но он ее нашел!
— Пойдем? — зевнув, спросил прикорнувший на заднем сиденье охранник латыша.
— Не спеши, — хрипло рассмеялся Арвид. — Там она в целости и сохранности, как в сейфе. Пусть он поцацкается еще денек. Вдруг вскроет? Нам же потом меньше хлопот.
— Он ее может загнать, — предположил водитель. — Дискетка стоит бешеных денег.
— Такие вещи сразу из рук не выпускают, особенно люди типа господина Меркулова, — стряхивая пепел на пол машины, назидательно сказал Арвид. — Для него она сейчас — способ общения с духом Ояра! Нет, пока он ее не отдаст, а мы подождем еще денек. Но глаз с него не спускать!..
Первое, что увидел Клариков, вынырнув из серой немой круговерти, были острые, как буравчики, глаза маленького лысого человечка в белом халате, упершиеся ему в зрачки. Он хотел отвернуться, но не смог, а глаза-буравчики словно ввинчивались ему под череп, доставая до самого мозга.
— А-а-а, — дико заорал Серега, чувствуя, как весь покрывается липким, противным потом слабости. К горлу подкатила тошнота, затылок, казалось, готов отломиться, будто по нему долбили ломом, безжалостно откалывая от головы.
— Сейчас пройдет, — не оборачиваясь, бросил Израиль Львович.