— Не-а, — она ласково развернула его и, чуть коснувшись щеки горячими губами, повела к столу. — Просто Ояр назвал его как-то очень чудно, не по-русски, может, по-своему? Но похоже на Таньку. Правда, Танька?
Чиж ответил на голос хозяйки заливистой трелью и начал старательно чистить перышки.
— Давай не будем обижать его память, — Ирина сама разлила водку по рюмкам. — Мы с тобой знали Ояра лучше всех, даже лучше его Лидии, поэтому выпьем за то, чтобы земля ему была пухом. Ну, не смей отказываться!
Меркулов взял рюмку и поглядел ей прямо в глаза: они говорили ему совсем о другом — не о памяти ушедшего Ояра, а об их собственной памяти, за которую она и призывала его выпить. И глаза Ирины обещали ему многое.
«Мы словно догоняем друг друга на карусели, — подумал он, — и никак не можем догнать».
Выпив водку, он попросил ее принести еще одну рюмку, сам наполнил ее и прикрыл тонким кусочком черного хлеба.
— Вот теперь и душа Ояра с нами.
Вдруг вспомнилось, как много лет назад, — Боже, да с ними ли вообще все это было? — любивший экзотические сочетания цветов Юри купил себе к зеленовато-серому костюму яркий, канареечного цвета батник. Увидев его в этом наряде, Ирина весело хлопнула в ладоши и воскликнула: «Ояр, ты чижик!» Не в память ли об этом тоже любивший Ирину латыш подарил ей чижика?
— И за тебя, Танька, — Ирина подняла вторую рюмку. — Ты тоже его помнишь?
Птичка склонила голову на бок и выдала долгую, печальную трель, от которой на глазах женщины навернулись слезы. Она залпом выпила водку, поставила рюмку на стол и неожиданно спросила:
— Хочешь, расскажу, как жила, после того как ты исчез?
Меркулов молча кивнул. Стоит ли сейчас напоминать о том, почему он тогда исчез из ее жизни, из жизни их обоих? А ведь она, казалось, уже сложилась, вернее, складывалась. Или не так?
— Ждала, — горько улыбнулась Ирина. — Тебя ждала, писем, звонков, а потом со злости или по дурости вышла замуж и уехала за границу. У меня ведь двое детей: мальчик и девочка уже школьники, они живут у бабушки, на старой квартире, которую ты, наверное, помнишь?
Петр снова молча кивнул и пересел в большое кресло, знаком попросив разрешения закурить. Она подала ему фарфоровую пепельницу. Он жадно затянулся сигаретой, не чувствуя вкуса табака.
— А потом вернулись и развелись, — тихо продолжала она. — Жизнь, сам знаешь, какая пошла: осталась без работы, без специальности, так, по знакомству, попала в казино «Бон Шанс». Там и встретилась с Генкиным. Это его квартира.
У Петра вдруг появилось чувство, что его сейчас вывернет наизнанку: этот противный человечек обладает той, кто была, да что была, так и осталась властительницей его самых сокровенных дум?! Да, осталась, иначе она не приходила бы к нему во снах даже после многих лет вполне счастливой и размеренной семейной жизни. Он чуть не застонал от душевной боли — вот чьи шлепанцы под вешалкой и одеколон на полочке в ванной!