- Поместить что в тебя, милая? - он прижался снова. - Мой член? Скажи мне, что ты хочешь мой член внутри себя.
Я пошевелилась под ним, стараясь изо всех сил получить его там, где мне хотелось.
- Я хочу твой огромный член глубоко внутри себя.
Он поерзал, и я почувствовала его напротив своего входа еще раз.
- Ты такая чертовски горячая и влажная.
И затем Себастьян толкнулся в меня, заполняя и растягивая мое тело так, как оно никогда не натягивалось. Я напряглась под ним, пока он был так глубоко, как только мог быть в данный момент.
- Черт. Так горячо, так узко, - удовольствие заполнило его выражение лица, а его глаза закрылись. Он отстранился, а затем снова толкнулся, на этот раз еще глубже. И почувствовалась крошечная острая боль.
Я зашипела и мои бедра напряглись под его. Его глаза распахнулись и смягчились.
- Ты в порядке? – спросил он.
Я прикусила нижнюю губу и кивнула.
- Да, не останавливайся, – я обхватила Себастьяна и впилась ногтями в его задницу. – Сильнее.
Его губы дотронулись до моего лба, и он начал двигаться надо мной. Его бедра прижимались к моим, а тело заполняло меня полностью, поэтому я уверена, что могу даже чувствовать его в своем животе. Пот выступил между нами двумя, позволяя его телу скользить по моему.
Он облокотился на локти, которые были установлены твердо на диване по бокам от моей головы. Его лицо повисло над моим, и время от времени он склонялся и целовал меня, заполняя мой рот своим языком и вкусом.
Его движения ускорились, и боль глубоко внутри меня усилилась. Прошло немного времени, и я уже двигалась вместе с ним, поднимая бедра навстречу его толчкам и впиваясь ногтями глубоко в его плоть на спине.
Так близко – я была так близко. Я начала издавать звуки, тихо прося его глазами о большем. Он подвинул бедра, врезаясь в меня с такой силой, которая должна была причинять боль, но вместо этого – это ощущалось так хорошо. Лучше, чем все, что я чувствовала за всю свою жизнь.
- Кончи на мой член, Джессика. Я хочу почувствовать, как горячо ты будешь кончать на головке моего члена.
Это не занятие любовью, это траханье. По крайней мере, так Себастьян называл это. И хотя я, вероятно, должна была чувствовать отвращение к его словам и грубости, но мне нравилось это. Это толкало меня все ближе и ближе к краю.
Я хотела, чтобы он говорил непристойности мне. Желала, чтобы он был грубым со мной. Я устала от того, что со мной обращаются, как с дорогим фарфором. Я не сломаюсь.
Он притянул меня ближе и приподнял чуть выше, но независимо от того как сильно он толкался, я не настигала края.