– Так хорошо... просто охренительно... – Он впился в нее взглядом, словно ждал подтверждения.
– Лучше, чем когда-либо, – прошептала Руби. И это была правда. Потому что Форд лучший.
Было уже за полночь, когда они наконец добрались до своих бокалов. Форд откинулся на подушки. Белый хлопок простыни слегка прикрывал до неприличия загорелые бедра. Руби сидела рядом, скромно прикрыв грудь.
– Рубин, это было чертовски горячее «добро пожаловать домой», – сказал он с ухмылкой, играя пальцами с верхом ее простыни. Форд внимательно смотрел на нее поверх своего бокала. – Кажется, ты очень по мне скучала.
– Никогда даже о тебе не вспоминала.
– Врунишка, – тихо посмеиваясь, сказал Форд, а затем тяжело выдохнул. – А я часто о тебе думал.
Руби позволила словам повиснуть в воздухе, почувствовав, как открываются старые раны. Надежда и разочарование от каждого телефонного звонка и пропущенной открытки на день рождения и Рождество.
– Ты же никогда даже не позвонил.
– Нет. – Он без уверток посмотрел на нее. – Нет. Как я мог, Рубин? Ты должна была оставаться здесь, а я – уехать в другое место. – Он замолчал и пристально изучил ее лицо. – И сейчас ничего не изменилось.
Она кивнула, ощущая, как в горле неожиданно образовался ком.
– А я по-прежнему должна оставаться здесь.
Форд погладил тыльную сторону ее ладони.
– Фиби должно быть уже совсем взрослая.
В вопросе звучало утверждение, и Форд действительно был прав. Фиби двадцать один, она только-только окончила университет и теперь снимала квартиру с двумя лучшими подругами. Только если быть предельно честной, решение Руби никогда полностью не касалось сестры.
Просто Руби по характеру домосед, а после внезапной смерти родителей эта черта характера лишь многократно усилилась. Она кропотливо восстановила свою жизнь, нуждаясь в рутине и стабильности, как Форд – в песке под ногами и открытой дате на билете. Их души и сердца едины, но жизнь и потребности расходятся на сотни километров.
Руби поставила свой бокал на столик и повернулась к Форду. Она не хотела больше разговаривать. Если их сегодняшняя ночь столь хороша, то необходимо продлить каждое мгновение и сделать её незабываемой.
Руби медленно проснулась. На часах только шесть, за окнами еще глухая темень и мелкий снег. Но она в тепле. В уютном тепле, да и Форд тоже проснулся, если можно судить по сонным поцелуям в шею и эрекции, которая уютно устроилась у нее между бедер.
– Ты всегда такой по утрам? – спросила она и потянула руку за спину, чтобы поласкать его.
– Хотелось бы, – ответил он, сжав ее груди и уткнувшись носом в шею.