Стоунхарт морил меня голодом, лишил меня всего, и у него еще хватает наглости называть меня убогой?
"Успокойся, Лилли, - шепчет мне голос в голове. - Не реагируй на его слова. Он специально провоцирует тебя".
Я разжимаю кулаки, иначе у меня бы пошла кровь. Голос прав. Я ничего не добьюсь, отвечая ему таким образом.
Мне нужно держать свои эмоции в узде. Но я не забуду того, что он сделал. Я отомщу, опустив Стоунхарта на самое дно.
Я выхожу из комнаты. У меня нет настроения для макияжа.
Кроме того, я хочу, чтобы у меня были средства защиты в случае, если Стоунхарт откажется от своих слов. Он сказал, что у меня есть семь дней. Если он нарушит свое обещание и придет раньше, он не найдет женщину, выглядящую лучше всех.
Я иду обратно в комнату с колонной. Я решила назвать её солярием, пока была в ванной. Всё же лучше, чем тюрьма.
Из моего горла вырывается звук раздражения, когда я думаю над термином "тюрьма". Я пообещала себе, что не имею никакого отношения к этому имуществу.
Дело не в том, что я пытаюсь обманывать себя. Я хочу избежать использования этого термина для достижения своей цели.
У заключенного нет цели. У заключенного нет права выбора.
Но, с другой стороны, наложница. У нее всегда есть выбор.
По правде говоря, лучше уничтожить что-то или в данном случае кого-то, чем узнать всё?
У Стоунхарта есть свои собственные причины, чтобы удерживать меня здесь. Подозреваю, они куда глубже, чем его низменные желания.
Но у меня тоже есть свои причины для пребывания здесь.
Дура! Не думай, что ты сможешь просто взять и уйти!
Качаю головой, пытаясь заглушить этот голос. Единственный способ сохранить здравый рассудок, единственный способ иметь хоть какую-то видимость контроля - это заставить себя поверить, что я здесь по своим собственным причинам. Если я действительно хочу разрушить Стоунхарт Индастриз, а также мужчину в его главе, я должна быть умной. Мне нужно рассчитать время. Расположить его к себе, показав себя слабой и безвредной, никаких угроз. Нужно заставить думать его, будто бы он победил.
Снизив бдительность...эта мышка превратится в гадюку.
Довольная своим планом нападения я прохожу по солярию и исследую территории за пределами других картин.
Следующей я нахожу гостиную. Здесь есть небольшой письменный стол и стул, а также запертая дверь, которая по всей видимости отслеживается с другой стороны. Я записываю свои пожелания на завтрак и подкладываю под дверь, как и сказал Стоунхарт.
Я иду обратно и подхожу к последней картине. Каким же должно быть был архитектор, спрятав дверные проемы за этими произведениями искусства. Судя по структуре, они были построены недавно.