— Ну, а Горыныч? — спросил Костя. Действительно, мистика какая-то.
— А Горынычу я вообще запретил за периметр выходить, скоро брус привезут с гуманитаркой, он баню строить будет…
— Кино…
Луковец развернулся вперёд, а Катаев откинулся назад. Между ним и омоновцем, имя которого он не знал, тяжко, как Дарт Вейдер из «Звёздных войн», дышал зацеллофаненный Турпал. Пожалев его, Костя сдёрнул пакет с головы. Чеченец на секунду открыл глаза, но тут же зажмурился от света, бьющего через лобовое стекло.
— Продышись, Турпал, скоро всё кончится, — с интонациями сердобольной медсестры, подбодрил его опер. Тот осторожно открыл сначала один, за тем второй глаз.
— А… вы меня… куда? Я же… всё… — неправильно оценив жест доброй воли, начал заикаться Турпал. Костя его тут же перебил:
— Всё нормально, я же тебе ещё в самом начале сказал. Дома будешь… Скоро…
Остаток пути до Гудермеса проделали практически не разговаривая. Вроде как не о чём.
В этот раз Сулейман вышел встречать дорогих гостей уже не один. Следом в калитке показался его сын. Высокий, мощный чеченец с обязательной небритостью, наглым взглядом и золотыми «Картье» на запястье.
Машины заехали в распахнутые ворота и во дворе, скрытно, исключая посторонние взгляды, по одному вывели задержанных. Каждому из них Сулейман вполголоса, что-то сказал по-чеченски, после чего те, не оглядываясь на стоящих вдоль УАЗа бойцов, прошмыгнули в дом. Решив не тратить время на чайные церемонии, Рябинин и Сулейман, отойдя в сторону, о чём-то недолго пошептались. Через десять минут опера и омоновцы, попрощавшись с отцом и, не проронившим ни слова, сыном за руку погрузились обратно в машины.
Луковец, бросил напоследок недоверчивый взгляд на закрывающиеся ворота:
— Вот так вот, да? Просто отдали и всё? Он возьмёт и кинет, а «чехов» за зря отпустили.
Катаеву не хотелось объяснять про сложившуюся практику обменов и про стопроцентный выход задержанных по завтрашнему утречку, поэтому он коротко ответил:
— Не кинет. Схема отработана.
Хотя сам абсолютно не был в этом уверен. И сейчас, глядя на мелькающие окраинные домишки, он полагался исключительно на опыт Рябинина в подобного рода мероприятиях. С другой стороны, «чехи» всё равно назавтра выходят на свободу, почему не рискнуть…
Когда, спустя час машины завернули к комендатуре, Костя машинально осмотрел прилегающую к ПВД площадь. Ни зелёной бекхановской «девятки», ни бежевой «шестёрки» Тимура не было видно. Понимай как хочешь. Где-то добывает новую информацию. Убили или повязали. «Побородил» и больше не появится. Короче, выбирай, но осторожно.