Прошло минут десять. Голоса, перемежаясь с дробью поступи, удалились. Лишь отдаленно, видимо около лестницы на второй этаж, кто-то продолжал разговаривать. Где-то в районе ворот, на улице, рыкнул БТР. Костя встал, подошел к двери. Все-таки попытался прислушаться к шуму за дверью, однако услышав торопливые шаги, вернулся на свое место.
Дверь распахнулась. Все тот же капитан из Мобильного отряда, на этот раз молчаливый и озабоченный вошел в кабинет. Катаев, не глядя на него, перебирал четки, обнаружившиеся боковом кармане камуфляжных штанов.
— Совсем с ума посходили… — застарело обронил капитан, присаживаясь за стол.
Костя ничего не понял, но продолжал с независимым видом молчать. В таком затихшем состоянии оба визави провели еще около десяти минут. Капитан, постукивал сухими пальцами по столу, Катаев перекидывал четки.
Наконец, тяжелая тишина была нарушена. Где-то около входной группы раздались увесистые мужские голоса на повышенных тонах. Катаев успел лишь определить голос Рябинина, как этот гомон оказался у дверей в кабинет. Капитан вскочил, но дверь распахнулась уже без его участия.
В проеме, словно в усеченной картинной раме, Костя увидел набычившегося Серегу Рябинина, похожего на нашкодившего кота, Жоганюка и, вновь помрачневшего, эфэсбэшника.
Капитан, изображая супергероя из ковбойского кино, положил руку на кобуру с пистолетом. Рябинин криво, одним уголком рта, хмыкнул и шагнул вперед.
— Костян, нормально все?
— Жив пока, — дружеская поддержка, пусть и чреватая последствиями в подобного рода ситуациях, помогла Катаеву улыбнуться.
Рябинин прошел внутрь кабинета, медвежьим боком сдвинув «мобильника» в сторону. Тот, очевидно не зная, что делать посмотрел вглубь коридора. На Олега Михайловича и, угадываемого за его спиной, Слюняева. Кто стоял еще дальше, Костя в полумраке разглядеть не мог.
— Молодой здесь не причем, — загородив Катаева от дверного проема, жестко обозначил Рябинин, — ОМОН не причем, опера не причем! Темы мои. Мне вопросы свои сраные и задавайте! И бойцов своих от ворот уберите! Так бы борзо «духов» крепили…
— Да и «духов» крепим бывает… — негромкий голос эфэсбэшника плавным поветрием поглотил сгусток эмоций майора Рябинина.
Все примолкли, ожидая явно не мелодраматической развязки. Олег Михайлович преступил порог кабинета. Наверное, лишь один Костя почувствовал, что влезшая в фэйса частичка симпатии не позволит ему рубить с плеча и командовать на задержание. Мощные фигуры двух боевых офицеров были чем-то схожи, как и, очевидно, их жизненные пути. Только в разных уровнях. Их встретившиеся взгляды напомнили Катаеву не прицелы ненависти, а, скорее, промо-сессию боксеров перед боем.