— А ты им сказал, что офицер раненный? — Катаев вспомнил слова Сулеймана, — что его «духи» просто куда-то к дороге выволокут?
— Да сказал… — Рябинин «добил» окурок в цинк-пепельницу, — сейчас Серега малолетку в камеру сдаст, а я минут через десять опять пойду… Разговоры разговаривать…
Опера молчали. Почти все они впервые столкнулись с интригами подобного формата. Дома, в райотделах, конечно же, каждый из них был знаком и с самодурством царьков-начальников, и с неизменным «стуком» коллег, но здесь… Человеческие жизни вдруг становятся разменной монетой для очередного звания или ордена, из красивой оперкомбинации грязно мастырят мошенничество, только для того чтобы хапнуть под себя… Даже опытный и старший по возрасту Рябинин заметно тяжелея взглядом, обвел друзей глазами и поднялся.
— Вы, парни, пока здесь посидите, — он поднялся из-за стола, — не надо петушков наших раздражать…
Все ответили молчаливым согласием. Даже Бескудников воздержался от своих дурацких комментариев. Рябинин вышел, прихватив с собой пачку сигарет.
Время меланхолично двигалось. Противное чувство пропущенной пощечины не отпускало. Бескудников пару раз брался за баклашку гуманитарного спирта, но был остановлен единогласным отказом коллектива. Катаев ушел в спальное помещение и завалился на кровать. Долгов и Поливанов взялись за нарды, Кочур, будучи официальным «самоделкиным», принялся чинить электроплитку. Остальные опера оставались сидеть за столом, изредка перекидываясь фразами.
Минут через двадцать зашел Луковец. Рассказал, что сдал мини-боевика конвоирам ИВС, затем его зачем-то дергал Жоганюк. Попросил посидеть в кабинете, подождать. Сам же куда-то ушел. Затем прибежал, сказал Сереге, что тот уже не нужен. Омоновец матюгнулся и вышел на воздух.
— Рябину видел, — не отказавшийся от чая взводный, шумно отхлебнул, — он с фэйсом за ворота почесал… Я ему, мол, Серый куда? Он махнул, типа, приду скоро…
— В плен взяли, по ходу… — поболтал в руке игральные кости Долгов.
— Завербовали… — изобразил ужас Нины Гребешковой из «Бриллиантовой руки», Бескудников.
Еще минут десять поупражнялись на тему «Куда уходит Рябинин». От бытового «с фобосом по разам пошел» до политического «пригласили на работу в Кремль». Луковец, сообщив что «будет в расположении и всегда в вашем распоряжении», откланялся.
Костя заметно нервничал. Он соскакивал с кровати и заходил на кухню. Постояв там с минуту уходил обратно. Он помнил слова Сулеймана «лэйтенант плахой сав-сэм, ранэн…». Именно поэтому они и решили в таком цейтноте на проведение обмена. Только по этой причине «душка» раньше срока выволокли из камеры. И тупо подставились. А сейчас драгоценное время уходит на то, чтобы по-халдейски красиво, простите, спасая свою задницу, передать тему всегда правильным «смежникам».