«Нехороший» дедушка (Попов) - страница 3

В общем, получалось так, что она делает мне почти великодушное предложение.

— Так, Ипполит Игнатьевич, я забыл, это Ярославское шоссе?

— Да, да, Женя, Ярославское.

Риск был тридцать три процента, и я согласился. В конце концов она действительно требовала не столь уж много. Две субботы, и десять дней летом. Чем она будет заниматься эти тридцать четыре дня в году, мне было неинтересно, я это просто знал.

Ипполит Игнатьевич сел рядом со мной.

— Ты меня обманул, — сказала Майка с заднего сиденья. И я отчетливо услышал интонацию Нины. По крайней мере в том, кто мать девочки, сомневаться не приходилось.

Соглашаясь на предложение Ниночки, я даже не представлял, что это такое: день с ребенком. С почти наверняка чужим ребенком. Не очень-то приятным ребенком. Нет, она не носилась как заведенная, не изводила меня своим диким плеером, не капризничала по поводу еды, но ее ехидная самоуверенность в совокупности с моим чувством истерической ответственности за нее, изводили меня.

Когда мы проезжали мимо ВДНХ, я подумал, что скульптура де Голля перед гостиницей «Космос» очень похожа на Иполлита Игнатьевича. Хотел ему сказать об этом, но пожалел старика.

— Ты меня обманул, — вновь заявила Майка. — Крокодил и аллигатор отличаются не потому.

Сделаем так — попробуем извлечь пользу из создавшейся ситуации. Но какую можно из нее извлечь пользу? Будем хотя бы радоваться тому, что мне удалось две грубо использующие меня силы забить в один флакон: выполняя просьбу неприятного, но несчастного старика, и одновременно выгуливая свою якобы дочурку, я совмещаю неприятное с неотвратимым.

— Крокодил живет в Африке, а аллигатор в Америке, — повторил я свою версию двухнедельной давности.

Девочка тихо, но презрительно усмехнулась:

— У крокодила двигается верхняя челюсть, а у аллигатора — нижняя!

Я невольно повернулся к старику: мол, представляете, Ипполит Игнатьевич, срезает нас молодежь, как хочет. А он посмотрел на меня с таким горестным превосходством во взгляде, что я сначала устыдился, а потом разозлился. И в отместку ему вспомнил (про себя, конечно) историю, как его отлупил какой-то подросток в метро. Ипполит Игнатьевич увидел, что тот проскользнул внутрь не заплатив, прилепившись к спине товарища, и не прошел мимо, схватил за рукав — нарушаешь! И тут же получил липким юношеским кулаком по очкам. Интересно, потерял ли он после этого веру в подрастающее поколение, а то ведь сколько раз мне доводилось слышать от него характерный благобред: какая у нас замечательная молодежь! А она, молодежь, сидит вон там сзади и прогрызает мне спину.