Помимо храма Александр Борисович Кувакин построил за «липовой аллеей» двухэтажное здание и назвал его «магистериумом». Там разместилась самая настоящая алхимическая лаборатория, оснащенная, как утверждалось в материалах, по последнему слову тогдашней техники. Сам Брюс бы обзавидовался. Трудились в «лаборантах» два пожилых немца. По тому, как она была расположена, можно было заключить, что хозяин не стремился выставить ее на всеобщее обозрение. Она пряталась не только за строем лип, но и за высокой фигурой барского дома, к тому же имела в тылу глубокий черемуховый овраг (вот откуда название — Белые), так что случайно, во время прогулки по окрестностям, ее не увидеть. Графа легко понять — всякая тайная деятельность в те годы уж совсем не приветствовалась.
Разные и всякие люди наезжали к нему в гости…
Только Калиостро не было. Впрочем, кажется, и не могло быть, по срокам.
История графа кончилась как-то невнятно. Якобы он сам, в порыве непонятного чувства, сжег храм Мудрости, где после пожара на следующий день нашли гуляющего козла. По другим рассказам, просто велел мужикам веревками стащить с крыши статую, а на ее место водрузить козлиную башку, и мужики через некоторое время сами пустили туда желтого петуха.
Как он умер и где похоронен, — не сообщалось.
Через год после того невнятного приказа в 1929 году в имении был основан институт «управляемых биополей».
Я считывал текст с трясущейся в руках страницы, ползая по строчкам пятном света, и у меня крепло ощущение, что информация из двадцатых годов двадцатого века выглядит куда мифологичнее графско-козлиных историй.
Имение для «разворачивания своих особых нужд» просил известный товарищ Барченко (за Барченко мелькнула тень Марченко, хоть крестись!), но потом внезапно убыл на поиски Шамбалы. А вот тут указывается, что просил он его уже после возвращения, чтобы как следует исследовать артефакты, добытые во время высокогорной экспедиции.
Его забрали прямо во время эксперимента. Какого? Над кем?
Знаменитый кровяной деятель Богданов тоже бывал в Белых Оврагах, но чем именно отметился, известно не стало.
Кто курировал наверху немалое это дело? Дорожка расследования уводит к кабинетам самых первых лиц.
Кстати, интересный факт: аспирантка Ракеева (она что, превратилась в аспирантку обратно из кандидата?), стала на время сотрудницей института. Специализировалась не на исторической проблематике, а как химико-физик. Но потом была репрессирована и, кажется, погибла.
Директором в то время был некий Колпакиди. Утверждалось, что это он написал донос на Барченко. Копия доноса не прилагалась.