Мои гневные слова погибают на губах, когда он вытягивает руку. Блестящий черный предмет лежит у него на ладони.
Неожиданно застыв, всё, что я могу делать — это открыто пялиться на мобильный телефон. Моя голова кружится. Закрываю трясущимися руками свои глаза, моя грудь вздымается тяжелыми вдохами. Сгибаясь над раковиной, я чувствую, как большая рука нежно гладит мою спину.
Нокс спрашивает:
— Ты в порядке?
Не имея возможности говорить, я киваю в знак согласия, в то время как мысленно кричу: «Нет». Он отходит назад к двери, и я слышу, как он говорит:
— Извини, Киаран, она не очень хорошо себя чувствует. У нее был скверный день. Может быть, снова попробуем завтра.
Киаран? Вроде как мой папа, Киаран?
Энергия магическим образом восстановлена, я выбегаю из ванной, почти поскальзываясь на керамической плитке. Подбегая к Ноксу, я вырываю телефон из его руки и подношу к уху. Голос дрожит, я тихо спрашиваю:
— Папа?
— Делайла! Ох, моя сладенькая девочка. С тобой всё хорошо? — его нетвердый голос походит на мой, также дрожит.
Это всё, что требуется. Мое сердце парит. В меня вселяется облегчение. И дамбу прорывает, слезы льются по моим щекам, когда я поворачиваюсь к Ноксу. Наши глаза встречаются. Тихо всхлипывая, я произношу одними губами: «Спасибо», и я действительно так думаю. Я бы сделала всё что угодно, о чем бы он сейчас попросил.
— Я в порядке, правда. Просто немного слабая сегодня. — Я лгу.
Отец шмыгает носом, покашливает и успокаивает свой голос.
— Хорошо. Это хорошо. Нокс лучший в том, что он делает, и он защитит тебя, дорогая. Мне, — он прочищает горло. — Мне жаль, Делайла. Очень жаль. Я никогда не хотел, чтобы ты всё узнала таким образом. Я знаю, мне следовало рассказать тебе. Но это было так тяжело для меня. Я твой папа, предполагалось, что я должен был сам тебя защищать.
Желудок сжимается от напряжения, я пересиливаю себя и говорю отцу:
— Не делай этого. Ты сделал то, что мог, а когда понял, что не справляешься — прибегнул к помощи. Так поступает хороший отец. Ты хороший отец. Самый лучший.
— Ты себя хорошо ведешь? Без фокусов? — через телефон я слышу, как он улыбается.
— Уфф... — это всё что я могу выдать, и мой отец прыскает со смеху. Оттого что он смеется, я тоже хихикаю.
Отец говорит с досадой:
— Никогда не могла хорошо лгать, Лили, малышка. — Он никогда не называет меня Лили.
Когда неловкий момент молчания проходит, я спрашиваю:
— Как мама? И Тера? Где вы находитесь?
Голос позади заставляет меня подпрыгнуть.
— Время вышло. — Разворачиваясь, я чувствую, как снова начинаю учащенно дышать. Я умоляю: