— Нокс, пожалуйста, всего несколько минут. Пожалуйста. — Я готова броситься на колени, просто чтобы доказать, как сильно мне это необходимо.
Изучая мое лицо, он быстро смотрит на свои часы.
— Две минуты. И это всё.
Подношу телефон обратно к уху, мой отец подавлено говорит:
— Время вышло? Уже?
Говоря так быстро, как могу, я почти кричу:
— У нас есть две минут. Время пошло!
Отец сдавленно смеется, но говорит быстро:
— С мамой всё хорошо, ну ты же знаешь какая она. Всегда держится. Она ужасно по тебе скучает. И Тера... в общем, дорогая, я не знаю где она. Ее забрали тогда же, когда и тебя. Я знаю, что она в безопасности, но это всё. Я не знаю, где каждая из вас находится, но получаю каждодневные отчеты от Нокса и Митча. И пока вы обе защищены, я смогу справиться с нехваткой общения.
Мой отец имеет способность заставлять тебя чувствовать надежду в самой ужасной ситуации. Я так сильно его люблю. Неожиданно выпаливаю:
— Я так сильно люблю тебя, папочка. Передай маме, что ее я тоже люблю.
Его голос дрожит:
— Я люблю тебя сильнее, деточка. Я сделаю всё что угодно, чтобы защитить тебя.
Ощущается присутствие сзади, и волосы на затылке становятся дыбом. Зная, что мое время вышло, задыхаюсь от всхлипывания.
— Так, этот Нокс говорил правду. Ты нанял его, и он должен меня защищать?
Отец твердо отвечает:
— Что бы ты ни делала, слушай Нокса. Для него превыше всего твои интересы. Я клянусь.
Моя голова опускается, слезы падают на пол, и я шепчу:
— Я хочу вернуться домой, папочка.
Прежде чем он успевает ответить, телефон вырывают у меня из ладони, и я снова официально оторвана. От моей семьи. Моей жизни. От всего, что люблю.
Мой мозг говорит мне быть благодарной за несколько минут, которые я провела, разговаривая со своим отцом, но сердце страдает, и оно побеждает. Ярость просачивается сквозь меня, и я оборачиваюсь к Ноксу. Он встречает меня пристальным взглядом.
— Даже не думай об этом, Лили.
Что?
— Я не слепой, детка. Ты примерно в секунде от того, чтобы сорваться на меня.
— Ты чертовски прав. Ты не мог дать нам хотя бы еще несколько минут?
Нокс открывает свой рот, но сразу закрывает его. Его ледяные синие глаза вспыхивают, и его челюсть ожесточается, будто бы он кусает язык. Не говоря ни слова, он уходит, оставляя меня с чертовским ощущением горечи и одиночества. Он бормочет себе под нос:
— Не можешь, бл*дь, победить.
Я незрелый, эгоистичный, надоедливый ребенок.
Ярость рассеивается, и меня наполняют угрызения совести. Как только он доходит до двери, я выкрикиваю:
— Прости меня.
Его тело дергается, когда он резко останавливается. Он не поворачивается ко мне. Просто стоит в дверях, позволяя мне продолжать.