— Синьора говорит, у нее к вам срочное дело личного характера.
Знал он эти срочные дела личного характера! Обычно это были актрисы, которые, желая заполучить роль в его новом фильме, приезжали к нему домой, чтобы побеседовать с ним в интимной обстановке. До того, как в его жизни появилась Вероника, он охотно встречался с этими женщинами, и порой они действительно получали роли в его фильмах… А кое-какая из них получала заодно и роль его временной возлюбленной — разумеется, только в том случае, если она сама того хотела. Почему-то они хотели этого почти всегда. Они липли к нему, словно он был намазан медом, и невозможно было втолковать той либо иной актрисе, что роль она получит в любом случае и для этого вовсе не обязательно…
— Объясни этой синьоре, — сказал он дворецкому, — что мне совершенно не о чем беседовать с ней, и даже если это Орнелла Мути собственной персоной, я не могу предложить ей роль по той простой причине, что главные женские роли во всех моих будущих фильмах уже отданы другой актрисе.
С этими словами он повесил трубку. Но едва он отошел от телефона, как тот зазвонил снова. Это опять был дворецкий.
— Синьора очень настаивает на том, чтобы встретиться с вами. Она говорит, это очень важно. Она прилетела из Нью-Йорка специально для того, чтобы переговорить с вами.
— Я сейчас же спущусь. Пригласи синьору пройти.
Он выпустил из рук трубку, которая так и осталась висеть, раскачиваясь на шнуре, и, выбежав из комнаты, бросился вниз по лестнице. Прилетела из Нью-Йорка. Она наверняка знает что-то о Веронике!
На нижних ступеньках лестницы он замедлил шаг. Надежда, промелькнувшая было в его измученной тщетным ожиданием душе, сменилась разочарованием. Конечно же, эта женщина, так упорно желающая встретиться с ним, не имела никакого отношения к Веронике.
Посреди холла стояла худощавая миловидная блондинка средних лет, одетая в воздушное бледно-зеленое платье романтического покроя. Такое платье смотрелось бы превосходно на молодой девушке, потому что самим своим видом наводило на мысль о чем-то юном и свежем, на зрелой женщине оно выглядело несколько нелепо. Это он отметил про себя чисто машинально, потому что привык, может, в силу своей профессии, давать мысленную оценку внешнему виду женщин, и не только актрис.
Зеленые глаза незнакомки, обрамленные густо накрашенными ресницами, смотрели не отрываясь на него. Что-то в этом взгляде поразило его — поразило настолько, что на какое-то мгновение он замер у подножия лестницы прежде, чем подойти к гостье.
— Добрый вечер. Чем могу быть вам полезен? — осведомился он по-английски, входя в роль гостеприимного хозяина.