– Не вышло из меня генерала, уважаемая Марина.
– Почему не вышло, уважаемый Федор?
Он помолчал.
Наверное, не вышло, потому что кретин, стремительно подумала Марина. Или он все-таки не кретин?
– Я пытался, – вдруг признался он, – и у меня ничего не вышло. Так бывает. В семье не без урода.
– Урод – это вы?
– Урод – это я.
– И ваша личная трагедия в том, что вы не оправдали надежд семьи, правильно? Это как раз тот кошмар, который снится вам в три часа ночи и от которого вы просыпаетесь в холодном поту?
Он встал и взялся за чайник.
Ей вдруг показалось, что она его рассердила. Так рассердила, что он молчит, потому что ему нужно время, чтобы справиться с собой.
Надо же, какие страсти! Прямо как у Матвея Евгешкина в кинокартине «Русская любовь».
Тут Федор Тучков Четвертый улыбнулся сладкой улыбкой, придерживая рукой крышку, добавил себе в чашку воды из чайника и вопросительно и любезно наклонился в сторону Марины, как бы спрашивая, не добавить ли и ей тоже.
– Нет, спасибо, – отказалась она, – послушайте, Федор, я хочу вам что-то рассказать.
Он тут же вернул чайник на место, сел и смирно сложил руки, выражая полную готовность и внимание.
Марина посмотрела на него с отвращением.
– Я хочу вам рассказать… про утопленника.
– Что такое?
– Такого ничего, но… знаете, когда его доставали… Я же видела, я там была…
– Да-да?
Черный провал рта, из которого текла вода – много, из живого человека не может вытечь столько воды. Серая и зеленая кожа. Мертвые тусклые глаза.
Марина обеими руками обхватила чашку.
– Понимаете, он был в джинсах, утопленник. Когда его вытащили, джинсы… Они почти на нем не держались. Мужики даже поправляли, потому что они почти… спустились, упали.
– И что?
– А то, – сказала Марина, – я вот думаю, как же он в них ходил? Рукой придерживал, что ли?
Она мельком глянула на Федора. Вид у того был озадаченный.
– Мокрые штаны, как известно, стащить гораздо труднее, чем сухие, – продолжала Марина, сердясь, – но они и мокрые на нем не держались! Значит, из сухих он бы просто выскочил!
– Может, у него был ремень?
– Да в том-то и дело, что не было никакого ремня!
– Может, он его снял!
– Перед тем как утонуть по пьяной лавочке? Ремень снял, а ботинки оставил, да?
Тучков Четвертый смотрел с сомнением, и это сомнение Марину до крайности раздражало.
– Пьяный человек не может идти в штанах, которые не держатся. Он тогда запутается в них и упадет. Или они до берега не падали, а упали на берегу? Где тогда ремень?
– Хорошо, а если он до берега шел трезвый, а на берегу напился, упал и захлебнулся. Трезвый человек может идти в штанах, которые не держатся?