– Я не уверена, что это сработает.
Тетя положила золотой браслет из музея в кошель и крепко затянула шнурок здоровой рукой.
– Бир! Ко мне!
Доберман подошел к ней, ожидая следующей команды.
Фэйт показала на окно, закрытое мешками для мусора:
– Надо выбить стекло.
Алара вытащила из-за пояса брюк карго пистолет для пейнтбола:
– Этим?
Тетя повернулась ко мне:
– Ты хороший стрелок?
– В окно попаду.
– Дай Кеннеди Карателя, – сказала тетя Присту.
Он поднял тяжелое ружье:
– Оно ведь у меня. К тому же у этой штуковины наверняка сильная отдача.
Фэйт бросила на него тяжелый взгляд:
– Моя мать говаривала, что на девушек следует смотреть, но их не следует слушать. А я говорю: на нас следует смотреть и нас следует бояться. Отдай ружье Кеннеди!
Прист протянул мне автомат, и моя тетя быстро объяснила мне главное. Патроны наполнены святой водой и каменной солью. Чтобы выстрелить наверняка, мне следовало лечь на живот, как это делают снайперы, и палить с лестничной площадки.
Провод снова раскачивался над водой, в нескольких футах от лестницы.
– На счет «три», – сказала Алара, когда мы обе прицелились. – Раз… два… три!
Я нажала на спусковой крючок. Приклад Карателя заколотил мне в плечо, удар за ударом. Стекло в раме разлетелось, и обрывки черного пластика поплыли в воздухе.
– Довольно! – крикнула Фэйт.
Я прекратила стрельбу, но мои мышцы еще какое-то время дрожали, а грохот выстрелов звучал в ушах.
Фэйт наклонилась и дала Биру кошель. Доберман сжал его в зубах и замер, ожидая. Фэйт достала из кармана маленький металлический фонарик и направила его луч на скамью в коридоре. Бир насторожился, его взгляд не отрывался от Фэйт.
– Прыгай! – приказала она.
Доберман прыгнул с лестницы. Он приземлился на скамью и повернулся к Фэйт в ожидании нового приказа.
На этот раз она направила луч фонарика на обеденный стол перед окном, которое мы разбили:
– Прыгай!
Пес напружинил лапы, сосредоточился на бледном пятне света в центре стола. Я задержала дыхание, когда он прыгнул. Лапы Бира ударились о дерево, он заскользил по столу.
Моя тетя не теряла зря время. Она направила луч на окно и на двор за ним.
Стена в столовой затрещала, на свободу выбирался еще один провод.
Фэйт не колебалась:
– Унеси это наружу, Бир!
Доберман собрался и пулей полетел к осколкам стекла, торчавшим из рамы. Гибкое тело Бира скользнуло между стеклянными зубьями – и пес исчез в темноте.
Электрические провода изогнулись и застыли в воздухе. К этому времени вода уже пропитала все: не только пол, но и лестницу, на которой мы стояли. Провода немного попятились, их черное пластиковое покрытие пульсировало, будто внутри бились паранормальные сердца.