Так и вышло: началась революция, затем Гражданская война, голод, коллективизация, опять голод, и снова война… Тихомировы — те, кто послушался совета Саввы, — потихоньку продавали или меняли на продукты предусмотрительно припрятанные ценности, не особо распространяясь, откуда они, и как-то выживали в революционной мясорубке. Но прошли годы, и после Отечественной войны из всего клана Тихомировых остались лишь дед Данила, его сын Николай Данилович, сам Глеб и еще несколько дальних родственников, не имеющих никакого отношения к ремеслу «черных археологов». Всех остальных сожрал молох лихолетий…
Глеб выехал со двора, не зажигая фар. Федюне он приказал лечь на заднее сиденье. Если все же Крапива до конца не поверил ему и его соглядатаи заметят, что он отправился в поездку, то отсутствие Соколкова их успокоит — без компаньона (и это понятно) Тихомиров просто не мог отправиться в «поле», ведь в этом деле они шли в паре. Наконец направление, в котором двигалась машина, было противоположно тому, где находился Чертов Город.
Но прошел час, второй, а позади все было чисто. Конечно, на дороге машин хватало, — «проклятый капитализм! скоро и по нужному делу будут ездить на авто», — зло подумал Глеб, но ни одна из них не проявляла никакого интереса к «Ниве» Тихомирова-младшего.
— Можно, я сяду на переднее сиденье? — жалобно попросился Федюня. — А то чувствую себя кроликом в клетке.
— Тебя вообще нужно везти в багажнике! — отрезал Глеб. — Сиди, где сидишь. Сзади затемненные стекла, и тебя трудно разглядеть. А впереди ты будешь, как в витрине.
Федюня побурчал, побурчал недовольно и умолк. Он страдал; длительное молчание для него было пыткой. Потому-то Тихомиров-младший и не разрешил ему перебраться на переднее сиденье — от безостановочной болтовни Федюни можно было оглохнуть или подвинуться разумом. А Глебу требовалось время, чтобы спокойно, без нагрузки на уши и мозги, поразмыслить, потому что тревожное чувство никуда не ушло, только усилилось.
Конечно же Крапива не поверил ни одному его слову. Глеб достаточно хорошо знал и замкнутый мирок кладоискателей, и этого проходимца, чтобы успокоиться и делать свое дело так, будто все в полном ажуре. Нерушимые клятвы и честные уговоры не были у «черных археологов» в чести. Каждый из них норовил обскакать другого, притом любыми способами (не всегда корректными), и прийти к финишу первым. Ведь на кону были не какие-то черепки, а вполне конкретные вещи из золота и серебра, стоившие больших денег. Да и старинная медь шла на ура. Так что надеяться на порядочность Крапивы Глеб не мог. Собственно, как и Крапива на благородство Тихомирова-младшего.