— Думаю, дружище, что гораздо больше, чем мы можем предположить. Ее главная ценность заключается не в весе золота… — Глеб наморщил лоб, что-то припоминая. — Недавно мне пришлось делать выписки из трудов византийского историка Никиты Хониата. Так вот, когда крестоносцы взяли Константинополь, то в храме Святой Софии они изрубили на части и разделили между собой Святой престол, отлитый из золота с драгоценными каменьями, сорвали все украшения, захватили священные сосуды и утварь. Никита Хониат писал, что крестоносцы навьючивали сокровища прямо в храме и поднимали ударами копий животных, когда они скользили и падали на мраморном полу. При этом кровь животных и другие нечистоты оскверняли храм. А в это время развратная женщина развлекала завоевателей, «ревнителей» христианской веры, — пела непристойные песни и плясала на горнем месте.
— Ты считаешь, что это часть Святого престола храма Святой Софии?!
— Почти уверен в этом. Но нужны дополнительные исследования. Можешь представить, что этот кусок драгоценного металла значит для православной церкви. Да и вообще для христианства. Ведь фактически все сокровища Святой Софии были переплавлены.
— Ну дела… — Федюня был потрясен. — Мы с тобой миллионеры, Глеб!
— Сомневаюсь… — Глеб сокрушенно вздохнул. — Не все так просто…
— Это почему?!
— Мы, конечно, можем толкнуть эту плитку за хорошие деньги, но моя совесть протестует. Это церковная реликвия, Федор. Ее нельзя продавать. Иначе беды потом не оберешься. Нужно просто подарить нашу находку церкви.
— И что мы за это получим?!
— Благословение патриарха и, возможно, церковный орден. А также всемирную славу. А это, согласись, не так уж и мало.
— Мне бы лучше деньгами… — буркнул Федюня. — Славу на хлеб вместо масла не намажешь.
— Согласен. Но не забывай, что у нас есть запасной вариант — Чертов Город. Уверен, что там много чего интересного можем найти, благо конкурента уже поджаривают черти на сковородке. Если, конечно, мы отсюда выберемся. Иначе присоединимся к тем четырем стражам подземелья.
— Спасибо за утешение.
— Пожалуйста…
Они дошли до конца подземного хода. Он заканчивался уступом, за которым темнело зеркало воды. Глеб посветил и увидел несколько маленьких рыбок. Они плавали близко от поверхности.
— А что, идея, — сказал он задумчиво. — Федор, тащи сюда мой комплект подводного снаряжения.
— Зачем?
— Хочу немного понырять. Похоже, тут может быть выход. Видишь, рыбья мелюзга плавает. Она могла попасть сюда только из Невы…
Натянув на себя гидрокостюм и приспособив на спину баллоны (они были весьма компактными, потому как предназначались для работы в подземных ходах, часто узких и где нет вентиляции), Глеб ступил в воду. Оказалось, что глубина начинается сразу возле уступа. Плыть ему пришлось недалеко. Выход — небольшая пещерка в теле острова — находился на глубине около десяти метров. Глеб всплыл на поверхность и мысленно воскликнул: «Есть! Победа!»