Бедный люд, конечно, от нашего ничем не отличался. Что земные крестьяне и ремесленники, что эти - одинаковы.
Но мужчины с косичками - это выше моего понимания! Видимо, лосины - признак отсутствия ума.
На прохожих перестала коситься сразу же, как заметила солдат с алебардами. От греха юркнула в какой-то проулок, где едва не распрощалась с завтраком: жители устроили там помойку.
И мы ещё ругаем нашу систему ЖКХ! Поглядели бы на местные стандарты чистоты, поняли бы, что живём в раю. Под ногами нет сточных канав, не благоухает нечистотами, не блестят из щелей глаза крыс.
Усталая и голодная, проплутав по городу часов пять, выбралась на какую-то площадь. Решив, что терять всё равно нечего, привалилась к стене под вывеской с кабаном. Не сделаю больше ни шага, пока меня не возьмут сюда на работу.
Заведение, кажется, приличное, раз находится напротив ратуши с гигантскими часами. Эти самые часы я и рассматривала, следя за движением заводных фигур под стрелками, пока дверь не распахнулась, и какой-то мужчина не попытался прогнать бродяжку, то есть меня. Как выяснилось позже, хозяин трактира.
Глава 3. Чужая среди чужих.
Подула на лезшие в глаза волосы и пожалела, что не заплела косу. Волосы у меня средней длины, до лопаток, да ещё стриженные лесенкой, поэтому эталона русской красоты не вышло бы, но жиденькая косичка - вполне. А теперь стою, мучаюсь. И мою посуду. Без 'Фейри' и губки приходилось тяжело. Тру и тру засохший жир ветошью и мылом. Оно тут напоминает хозяйственное, только не ровные брусочки, а плоские, кривые, грязно-серые. Пенится плохо, оттирает также.
Ненавижу котлы и чугунные сковородки! Больше, чем официанток, или как их тут положено называть? А, подавальщицы. Они с таким презрением кидают мне тарелки с объедками, будто я существо второго сорта.
Весь день на ногах. Спина затекает, болит. К вечеру валюсь с ног и без всяких сновидений дрыхну до утра, пока повар не растолкает. Рано, на рассвете, потому как мне плиту растапливать.
Никогда в жизни не таскала столько тяжестей. И кресалом никогда не пользовалась. У нас даже в деревнях огонь спичками разжигают. А здесь - шестнадцатый век, что с него возьмёшь? И газетки нет, чтобы пламени помочь разгореться, приходится лучину стругать. Как результат - все пальцы в занозах.
Сплю я на кухне, за занавеской, на деревянной лавке. Она жёсткая, поэтому стелю на неё рваный тулуп. Его мне милостиво подарила жена хозяина, увидев как-то мою посиневшую от холода мордашку во дворе.
Водопровода нет, приходится за водой на улицу бегать, вот и мёрзнешь... То есть мёрзну.