— От щитов! — заорал фельдфебель. Солдаты отбежали; скрипнули крепления, поезд мягко пошел вверх, дергая и поднимая гондолу. Конструкцию то прижимало к земле, то рывками тянуло в небо. Наконец сильный порыв ветра подхватил цепочку змеев, тросы натянулись, гондола стала уходить вверх — пока не повисла метрах в ста над лётным полем. Курново некоторое время следил за ней. Повернулся.
— Значит, Ахметшина интересовала именно эта штука?
— Эта. А вот почему — не знаю.
— Разве этот факт должен удивлять?
— Еще как.
— Любопытно, — Курново привстал на цыпочках. Вздохнул. — Мне хотелось бы услышать объяснения.
— Я готов.
— Ну что ж, тогда погуляем? И по пути обсудим…
Губарев и Курново двинулись вдоль летного поля.
— Итак, насколько я понял, вам кажется странным интерес Ахметшина к работам подполковника Ульянина?
— Владимир Алексеевич, воздушные змеи — вчерашний день воздухоплавания. Это знают даже неспециалисты. И тем не менее никакие другие объекты Ахметшина здесь не интересовали. Почему?
— Вот именно, Александр Ионович, почему? Для начала неплохо бы объяснить мне принцип змейкового поезда.
Губарев замолчал, вышагивая по газону; пожал плечами.
— Это как раз просто. Змейковый поезд состоит из двенадцати параллельно скрепленных металлических прямоугольных рам. Далее — чуть ниже головного змея на четырех металлических тросах крепится гондола. Запуск может производиться как людьми, вручную, так с помощью вспомогательных средств. Допустим, конной упряжки, автомобиля.
Запущенный в воздух, змейковый поезд обладает большой тяговой силой. Как видите, он поднимает гондолу с наблюдателем на высоту до ста восьмидесяти метров, — достаточную, чтобы во время боя передавать на командный пункт данные о дислокации неприятеля.
Курново еще раз взглянул на висящую наверху гондолу.
— Прекрасно. Стало быть, это серьезная боевая техника. Почему вас смущает интерес к ней японцев?
Некоторое время оба шли молча. Губарев делал вид, что изучает газон; наконец, Курново напомнил:
— Что же все-таки вас смущает, Александр Ионович?
— Какие могут быть змеи, когда наступает век аэропланов?!
Курново шел молча. Губарев посмотрел на него, сказал потерянно:
— Нет, Владимир Алексевич, тут что-то не то. Уверяю, японцы не так глупы.
— В чем же дело? Все-таки, что-то ведь заставило их заинтересоваться именно змеями?
— Вот я и ломаю голову — что?
Они остановились. Поезд плавал где-то совсем уже высоко; гондола казалась маленькой, у края, около крохотной головы наблюдателя, тускло вспыхивал сигнальный фонарь. Губарев кашлянул.
— Владимир Алексеевич, у меня есть некоторые соображения.