Они тихонько прошли по коридору. Сперва поглядел Арнольд, потом Генри, но только и увидел, как шевелится полотенце. Опять поглядел Арнольд, потом опять Генри, но ничего не было видно. Они вернулись на кухню, и Арнольд сказал — ничего я не видел. Тогда Генри сказал — может, пойдем поглядим в окно? Арнольд хотел его удержать. Дурак, она тебя заметит, и тогда тебе попадет — сказал он. Генри испугался и ухватился было за брата, но Арнольд ушел. А Генри хотел поглядеть, непременно хотел поглядеть, и он уцепился за подоконник, нашел процарапанное местечко в матовом стекле и заглянул внутрь. И тут все перевернулось: в ту минуту, как он увидел тетю Клару, почти совсем одетую, оказалось, она как раз смотрит в окно и, конечно, его заметила.
Он соскочил наземь и побежал. Тетя Клара что-то крикнула вдогонку, но он не остановился. Побежал за дровяной сарай, через выгон, на птичий двор. Тут он взобрался на дерево и спрятался в ветвях. Но Арнольд отыскал его. Арнольд тоже залез на дерево и уселся на соседнем суку. И сказал — ты ведь не нажалуешься, малыш? И Генри, младший брат, заплакал. Арнольд сказал — хочешь, бери на время мою лупу. Но Генри все плакал. Арнольд сказал — слушай, если хочешь, возьми ее насовсем. Но Генри не мог выговорить ни слова и все плакал. А ты хоть что-нибудь видел, малыш? — спросил Арнольд, но Генри и ответить не мог. И скоро они услыхали — из кухни зовет мать. И Арнольд сказал — если не пойдешь, тебе еще хуже будет, но ты на меня не нажалуешься, малыш? И Генри ничего не ответил, но постарался перестать плакать. Он соскользнул с дерева на землю, а старший брат остался сидеть на суку. Мама была на кухне, у плиты. Она сразу шагнула к Генри, ухватила его за плечо и ударила костяшками пальцев по голове. Она была очень бледная и тоже чуть не плакала. Подумать только, что у меня вырос такой мальчишка, сказала она. И ударила его. Все годы я из сил выбивалась ради тебя, сказала она, и подумать только, не сумела вырастить тебя чистым душой и телом. И она опять ударила его по голове, теперь попало не одними костяшками, но и обручальным кольцом. Будь ты немного постарше, сказала она, тебя надо было бы засадить в тюрьму на всю жизнь. Поди в свою комнату, сказала она, и сиди там, пока не вернется отец. И тут он не удержался. И сказал — Арнольд тоже подглядывал.
Он лежал на кровати, уткнувшись в подушку, и плакал, и слышал, как мать зовет — Арнольд! Слышал, как она втолкнула брата в спальню, и, когда первый раз ударила его щеткой для волос, Арнольд тоже заплакал.