— Ах, вот как, мисс! — сказала миссис Боумен.— Вот как ты со мной заговорила! Не вернешься! А откуда нам брать деньги, если ты не вернешься на завод? Ха! Пусть лучше мать твоя всю жизнь полы моет, да?
— Послушай, мам,— сказала Салли.— Послушай…
Тут я встал и вышел. Думаю: пойду поговорю с соседями, но и там было слышно, как Салли и мать все пререкаются.
И, конечно, Салли скоро снова пошла на завод. И ей дали надбавку.
Я спустился из номера, и хозяин маленькой туристской гостиницы поднялся из-за столика, где обедал со своей семьей, представил меня пожилой даме, с которой собирался меня посадить. «Мисс Смит»,— в свою очередь представилась дама. И вдруг, к моему удивлению, добавила, что прекрасно помнит меня.
— Вы из Уайкато,— сказала она и назвала тот городок, в котором я когда-то жил.
— Да,— подтвердил я.— Только простите, я вас не помню.
— Но вы наверняка помните мой сад!
Я ахнул. И вправду, однажды в палящий знойный день лет сорок тому назад я помог мисс Кейт Смит погасить пожар в ее саду. Она жгла обрезанные ветки, а воздух был сух, и занялся пожар. К счастью, было безветренно и совсем немного жухлой травы под деревьями. Я шел мимо, заглядывая сквозь прутья ограды в сад, и вдруг услышал зов о помощи. Когда мы вылили ведро воды на последний тлеющий клочок травы, мисс Смит заметила, что огонь — прекрасный слуга, но никуда не годный хозяин. Еще она спросила, как меня зовут, и уже больше не называла «мальчик»; а несколько дней спустя я получил по почте яркий шелковый платок и записку с благодарностью за мою любезную помощь.
И теперь я изумленно смотрел на эту седовласую, с гордой осанкой, чопорную старуху и не верил, неужто это и есть та самая женщина (мне тогда было десять, а сколько ей, понятия не имею), которая ходила в садовых перчатках и соломенной шляпе с широкими жесткими полями и сеткой и которая так решительно размахивала мешком, чтобы сбить пламя.
— Разумеется, вы помните,— сказала мисс Смит.
— Помню,— согласился я.— Только не помню, чтобы хоть раз видел вас с тех пор.
— Разумеется, не видели, да и кто меня там видел? В этом городишке. Я там теперь не живу,— продолжала она.— Надоело в конце концов. Живу в большом городе — снимаю квартиру, а сюда каждый год приезжаю недель на шесть не в сезон. Люблю тишину.
— А в том старом городке разве не было тихо? — спросил я.
— И было, и не было. А скажите,— добавила она, помолчав,— вашу маму не рассердил тот платок, что я вам прислала?
— Да вроде бы нет,— ответил я.— Хотя, помню, она была не очень-то довольна.