И Дэйв ощущает утрату, будто теряет понапрасну время, теряет случай. Словно всю свою жизнь он говорил нет…
о зачем
…Лишь слой мертвого дерева толщиной в каких-нибудь полтора дюйма отделяет его от залитого солнцем мира, такого близкого, рукой подать, и все же, кажется, бесконечно далекого,— и откуда взялась мысль, что он, Дэйв, неведомо как заплутался в какой-то пещере и уже никогда не найдет выхода?
— Разве только беда в том, что я просто лентяй,— говорит он вслух.— По крайней мере так, уж наверно, сказала бы мама.
Но, открыв глаза, он чуть не ахнул от изумления: мир по ту сторону щели уже не кажется пустынным и выжидающим. Потому что за собачьими конурами пасется корова, которую подоил Джонни. Видно, как она шарит языком, нащупывая пучки травы, и слышно, как отрывает их. Только дня два назад она казалась косматой, неряшливой в сбившейся комьями зимней шерсти; а потом чуть ли не за одну ночь преобразилась, шелковистая шкура так и лоснится. Вспомнилось, как удивительно и приятно было гладить ее огромный гладкий выпуклый бок. И сейчас от одного ее вида опять вернулось это ощущение, стало удивительно и приятно, и внезапно охватила такая острая радость, что даже в дрожь бросило. Он отшвырнул одеяла, слишком много времени он потерял понапрасну — и ни сам он, ни мир за стеной не могут больше ждать ни секунды.
После ночных заморозков дорожка скользкая, и подошвы старых городских башмаков, в которых он вышел на работу, так и разъезжаются. Неподалеку от уэйры он поскользнулся и с размаху уселся наземь; а она стоит тут же за дверью, слушает, что говорят по телефону, и, прикрыв трубку ладонью, спрашивает — больно ушиб задницу? Нет, ничего, только штаны сзади в грязи и намокли, и он подходит к очагу, чтобы обсушиться. Джонни сидит на диване, просматривает картинки в «Уикли ньюс», старается бесшумно перелистывать страницы, чтобы не мешать ей слушать, что говорят по телефону. И, кроме слабого шороха голосов в трубке, только и слышно, как медленно лопаются пузыри в овсяной каше на огне. Дэйв стоит, заложив руки за спину, проверяя, как сохнут сзади штаны, и не сводит с нее глаз — трубка прижата к уху, губы слегка шевелятся, то ли повторяют услышанное, то ли складывают слова, которыми она хотела бы перебить говорящих; выражение лица поминутно меняется в лад услышанному, свободная рука теребит фартук — то собирает в складки, то вновь отпускает. Она мала ростом, с трудом достает до трубки, но все время тянется к ней, хоть и не произносит ни слова. Дэйв следит за нею и думает — вот будет денек, когда она наконец не вытерпит и вмешается и скажет что-нибудь вслух!