— Хатта тебе нар шебс! — выругался я, одновременно пытаясь подняться, и отбиваясь от огня снайпера.
Почти одновременный взрыв двух репульсорных мотоциклов, врезавшихся в угол дома, вновь повалил меня.
— Ну все, мразь, ты меня достал! — пригрозил я стрелку, хоть тот вряд ли меня услышал, и, наконец, заняв вертикальное положение, вновь включил репульсоры.
Отбив еще один выстрел, и поднявшись на высоту в двадцать метров, я таки смог достать снайпера последней пулей, вскрыв тому черепушку в районе темечка. После чего спикировал к пытающейся встать женщине.
«Да уж, весело. Вот жили себе разумные, никого не трогали, тут явились какие-то, и устроили разборки. Интересно, сколько же народу мы тут загубили?» — подумал я, пока спускался и оглядывался по сторонам, в поисках новых угроз.
Натворили мы дел. На месте взорванного спидера, была дыра метров в пятнадцать, а спидербайки разрушили угол дома, где, среди завалов, виднелись обломки мебели, тряпки и битая посуда. Хорошо, хоть на нас больше никто не пытался напасть. Даже прохожие попрятались, от греха.
— Триша, ты как? Где болит? — спросил я ее, опустившись рядом.
— А, дроид? — плохо соображая, прошептала она, тряся головой, и испуганно озираясь.
— Ты ранена? Идти сможешь? — мне пришлось опять задать ей вопрос. — Надо убираться отсюда, пока те, кто на тебя покушался, не прислали новых боевиков.
— Да… Конечно… Со мной все в порядке, — неуверенно произнесла она, садясь.
Сесть-то села, но тут же скривилась, ухватившись за бок, и опять бы упала, если бы я ее не поддержал.
— Так, красавица, держись. Сейчас я тебя в укрытие оттащу, — сообщил я, и, когда Триша навалилась на меня, придерживая манипуляторами, повез стонущую женщину к мусорным бакам.
Да, на такую нагрузку мое шасси рассчитано не было. Под лишними килограммами пятидесятью, моторы натужно визжали, а гусеницы проскальзывали. Но я ее допер.
— Надеюсь, ты не стесняешься дроидов? — спросил я, пристраивая раненую на ворохе вонючего тряпья, и стягивая с нее балахон.
Зря, в общем-то, спросил. Триша только скулила, а вот я сам застеснялся. Под этим подобием рясы, на ней были только облегающие, штанишки и сапоги до колен. Пришлось на секунду войти в медитационный режим, чтобы отключить эмоциемоделирующие программы, иначе бы пришлось постоянно отвлекаться на ее идеальной формы грудь, размера не меньше четвертого.
А дела у нее были не идеальные, впрочем, не так плохи, как могло бы быть. На левом боку был здоровенный синяк, и явно сломаны ребра, а правое плечо было пробито осколком, по счастью без разрыва важных кровеносных сосудов, иначе она бы уже истекла кровью.