– Я могу называть его, как мне, чёрт подери, нравится. Синдром мой, значит, мне и название придумывать.
– Вообще-то, не такой уж он и твой, учитывая, что другие люди...
– О боже! – взмолилась Джули. – Может, не будем спорить, как называется это унизительное состояние?
– А мы не спорим. Мы обсуждаем. И в нём нет ничего унизительного. Не такое уж оно и редкое.
– Да мне плевать, редкое оно или нет. Имею я право унижаться, в конце-то концов?
– Право ты, конечно, имеешь. Я просто хотел сказать, если твоё чувство униженности основано на убеждении, что такая патология встречается крайне редко, то, в статистическом смысле, у тебя нет причин для беспокойства. – Джули ещё не приходилось видеть его столь оживлённым: на щеках выступил румянец, а обыкновенно тусклые серые глаза заблестели. – Можешь находить утешение в том, что ты – часть целого сообщества. А если посмотреть, сколько людей вообще страдает от любого вида фобий, у тебя наберётся приличная компания.
– Значит, я теперь патология? – Джули сжала кулаки. Господи боже, Мэтт просто невыносим! Особенно с этой назойливой ухмылкой на всё лицо. Да он, похоже, только рад к ней придираться. Отлично! Ну наконец у неё появился несносный братец, о котором она так не мечтала.
– Нет, ты – не патология, это акрофобия патологична в том смысле, что твоя реакция на высоту выходит за границы нормальной.
– Тебе что, обязательно исправлять всё, что я говорю? – Джули глянула на его футболку. – Из нас двоих, по-моему, не я выхожу за границы нормального. – Поезд резко остановился. – Это тебя, кажется, вставляет возможность поспорить.
– Ты прямо как Финн говоришь. Мы обмениваемся мыслями. Дискутируем. – Мэтт кинул взгляд на свои шорты. – И пока что я никуда ничего не вставлял.
– Без пошлостей! Так, я объявляю ничью и все остаются при своём мнении. Пошли. Здесь ведь я вряд ли раздобуду кулатту? Мне нужен кофеин, чтобы собраться с силами и всё ж таки найти сегодня жильё.
Джули сошла на платформу, Мэтт – следом за ней.
– Осторожно, – предупредил он. – Смотри, куда идёшь. На этой станции тоже очень крутой эскалатор.
Они поднялись по лестнице и очутились в самом сердце Гарвардской площади. Мэтт показал, где найти доску объявлений с самой разной информацией: от концертов и вакансий до публичных лекций и бесплатных вечерних кинопоказов. Джули здесь нравилось. Никто не казался белой вороной в разномастной толпе студентов, преподавателей, родителей с малышами и панковатых подростков, сбежавших с уроков. Люди собирались группками на бетонных ступенях, музыканты на мощёных тротуарах исполняли песни Джеймса Тейлора, а кукловод на той стороне улицы веселил ребятню танцем замысловатых марионеток. Вполне уместно выглядел даже мужчина в платье с цветочным узором, который разъезжал по площади на роликах и выкрикивал нецензурную версию Декларации независимости. Здесь царила особая чарующая энергетика.