Миссис Баннермэн закрыла глаза. Когда она открыла их вновь, то взгляд ее был направлен не на Алексу, а словно устремлен в далекое прошлое.
— Быть главой семьи — нелегкая задача, — сказала она. — Артур, должно быть, считал, будто поступает правильно, но, конечно, ошибался — он поступал просто целесообразно. И он не сказал мне, а это было глупее всего.
— Возможно, он не смог.
Легкий вздох.
— Возможно. Возможно, я слишком много от него требовала.
— И вы никогда не догадывались?
— Конечно, нет, — фыркнула миссис Баннермэн. Затем помолчала. — У меня было сильное подозрение, будто от меня что-то скрывают, если уж быть совершенно честной, но я не знала, что. — Она снова вздохнула. — Может быть, не хотела знать.
Она бросила на Алексу резкий взгляд.
— Трагедия в том, что пострадала память о бедном Джоне. Все эти годы мы жили с тем, что он совершил, а теперь вы утверждаете, что он ни в чем не виноват.
— И вы все обвиняли Артура за ссору с ним в ту ночь.
— Да. Что за тяжкую ношу взвалил на себя Артур! И совершенно напрасно. Скрыв одну трагедию, он создал другую — множество других. Ему следовало бы довериться мне.
— И вы бы его простили?
— Я бы простила каждого, кто сказал мне правду. И для кого в душе на первом месте интересы семьи.
— И Роберта?
— Я очень люблю Роберта, но Джон стоил двоих таких, как он. В любом случае Роберт редко говорит правду, и думает только о себе. Как ни ужасны эти известия, к сожалению, должна сказать, что услышанное меня отнюдь не удивило.
— И что вы собираетесь делать с этим?
— Вопрос, безусловно, в том, что вы собираетесь делать.
— Я хочу, чтобы Роберт прекратил рыться в моей личной жизни и преследовать мою семью. Последнее более важно. Я не допущу, чтобы мою мать снова потревожили. Если это случится, я использую документ против Роберта.
— Я поговорю с ним.
— Я не хочу, чтобы мы были врагами.
— Врагами? Вы имеете в виду меня или Роберта?
— Я не хочу быть ничьим врагом.
— Я сожалею о том, что случилось, но рада, что вы предпочли прийти ко мне, а не обратиться к прессе. Не могу сказать, что вы мне нравитесь, но вы вели себя разумно, к я должна ответить тем же. А это больше, чем я хотела позволить. Что до Роберта, не думаю, что он вас простит, но он не пойдет против моей воли.
Реакция миссис Баннермэн была значительно более разумной, чем ожидала Алекса. Впервые она ощутила, что ее привлекает эта старая женщина — гораздо сильнее, казалось бы, чем членов ее собственной семьи, — но она, в конце концов, не росла в Кайаве под надзором этих пронзительных и безжалостных глаз.