На один короткий миг ей захотелось вскочить и убежать отсюда куда глаза глядят. Она почувствовала, как дрожат ее ноги. И что еще хуже, поняла, что краснеет.
Алекса пыталась изо всех сил взять себя в руки, надеясь как-нибудь справиться с предательским румянцем. Но безуспешно — ее щеки пылали словно маки. Сосредоточив взгляд на затылке Элинор Баннермэн, Алекса застыла в неподвижности, не услышав ни слова из проповеди Эммета — все ее усилия были направлены только на то, чтобы до конца службы не дать своим слезам вырваться наружу.
— Извините, пожалуйста.
Она обернулась и увидела, что рядом с ней на крыльце стоит Мартин Букер. Он выглядел взвинченным, словно ему не нравилось то, что ему поручили.
— Роберт… то есть посол — поручил мне убедиться, что вы и мистер Вольф нашли дорогу к Пирогу.
— К Пирогу?
— Баннермэновскому Пирогу. Как вам известно, Кир Баннермэн выстроил кладбище для своих наследников. Оно круглое — ну, вы увидите. По форме и вправду сильно напоминает пирог…
Тон Букера был заботливым, хотя и слегка покровительственным. Алекса ненавидела, когда ее считали глупой только потому, что она красива. Она взглянула в лицо Букера, ища на нем следов подобного отношения, но не нашла ничего, кроме определенного замешательства перед отведенной ему ролью. Или, спросила она себя, он просто чувствует себя лишним, так же, как и она?
У Артура имелось неисчислимое количество способов определить, соответствует кто-либо стандартам Баннермэнов или нет. Он не относился к этим стандартам как к предубеждениям, и не обязательно бывал оскорблен, если какие-то люди ими пренебрегали, при условии, что сделано это было по неведению. Однако он твердо в них верил. Мужчины Баннермэнов не носят в дневное время запонок, тем более булавок для галстука, а также рубашек на кнопках. Им положено надевать простые черные туфли с пятью глазками, и их никогда не увидишь в шляпе. У него были сотни подобных воззрений, и он упорно за них цеплялся. Однако он явно не делился своими взглядами с Букером, чьи золотые запонки и булавка для галстука блестели на солнце (они составляли комплект, что, как припоминала Алекса, в глазах Артура было еще хуже). Он осторожно придерживал за край мягкую черную шляпу, как будто там было что-то еще. Против воли, ей стало его жаль.
— Я не хотел бы говорить как гид на экскурсии, — сказал он.
— Гид? Или охранник?
Он повертел в руках шляпу. У него были длинные тонкие пальцы — скорее, пальцы музыканта, подумала она, чем адвоката, — короткие и хваткие пальцы ассоциировались у нее без всяких видимых причин, с юристами. Он оказался даже выше ростом, чем она ожидала — теперь, когда он не стоял рядом с Баннермэнами, — и хорош собой, в несколько грубоватом стиле — смуглый, черноволосый, с густыми бровями и той тенью на подбородке, что остается у брюнетов даже после самого тщательного бритья. У него была привычка время от времени проводить рукой по щеке, словно он хотел убедиться, насколько у него выросла борода за последние несколько секунд. Так он сделал и сейчас.