Когда я услышал это сообщение с автоответчика, то поначалу решил, что это просто розыгрыш. Меня отнюдь не каждый день вызывают на работу куда-то в лесные дебри. К тому же заказчик не оставил свой номер телефона. Но потом я переговорил с отцом, и он сказал, что в лесу есть коттедж, который раньше принадлежал Лесному управлению. По слухам, лет десять назад дом продали частному покупателю. Я решил, что это, должно быть, какой-то иностранец, судя по звонку. А поскольку этот случай стал отличной возможностью отвлечься от повседневности, я вознамерился поехать и проверить.
Въезд в лес перекрывали деревянные ворота с табличкой, сообщавшей, что эти заросли именуются Арраси Плантейшн. Створки стягивала ржавая стальная цепь, на которой висел новенький сверкающий номерной замок. В этом не было ничего необычного. Въезд во многие лесные массивы на нашем острове запрещен, чтобы не допускать туда любителей рассекать на тяжелых байках-внедорожниках. Есть, конечно, способы обойти эти запреты, но они не работают, если вы приехали в фургоне.
Я вылез из фургона под капающий дождик, оставив свою собаку Рокки наблюдать за мной с переднего сиденья теплого салона. Набрал на панели замка номер, оставленный заказчиком на автоответчике, и замок открылся. Я замотал цепь вокруг воротного столба, задержавшись на минутку, чтобы стереть капли воды с прикрепленной к нему ламинированной наклейки с объявлением.
«Пожалуйста, помогите нам найти Честера. Он пропал в этом лесу 5 апреля».
Там был также указан номер телефона, по которому следовало звонить. На фотографии сидел тощий на вид терьер в синем ошейнике. Розовый язык торчал наружу, свешиваясь из пасти, глаза пес прищурил от яркого солнечного света. Ненавижу такие объявления. Пропал пятого апреля! Почти месяц прошел! Но все-таки я невольно всматривался в заросли сквозь запотевшие окна машины, медленно пробираясь по изрытой колеями дорожке, надеясь заметить хотя бы промельк этого бедного Честера.
Если пес все еще где-то здесь, с погодой ему не повезло. Ледяной серый туман низко опустился на верхушки елок, сосен и лиственниц. Дождь шел не переставая, несильный, но непрерывный. Узкая дорожка круто заворачивала вправо и поднималась вверх. Колеса фургона буксовали на покрытых грязью камнях и в выбоинах. Запах мокрой гниющей растительности проникал сквозь щель над приопущенным боковым стеклом, а деревья подступали с обеих сторон, их ветви скребли по боковым панелям фургона. Рокки повернул голову и посмотрел на меня своими грустными глазами цвета лесного ореха, словно вопрошая, в какое безумное предприятие я втравил нас на этот раз.