Снова задребезжал проклятый телефон. Малянов зарычал от ненависти, не переставая писать. Выключить его к чертям сейчас же. Там есть такой рычажок… Он бросился на тахту и сорвал трубку.
— Да!
— Митька?
— Да… Это кто?
— Не узнаешь, собака? — Это был Вайнгартен.
— А, Валька… Чего тебе?
Вайнгартен помедлил.
— Ты почему к телефону не подходишь? — спросил он.
— Работаю, — сказал Малянов злобно. Он был очень неприветлив. Хотелось вернуться к столу и досмотреть картину с пузырями.
— Работаешь… — Вайнгартен засопел. — Нетленку, значит, лепишь…
— Ты что, зайти хотел?
— Зайти? Да нет, не то чтобы зайти…
Малянов окончательно разозлился.
— Так что тебе надо?
— Слушай, отец… А чем ты сейчас занимаешься?
— Работаю! Сказано тебе!
— Да нет… Я хотел спросить: над чем ты работаешь?
Малянов обалдел. Он знал Вальку Вайнгартена двадцать пять лет, и сроду Вайнгартен никакой Маляновской работой не интересовался, сроду Вайнгартена интересовал только сам Вайнгартен лично, а также еще два таинственных предмета его интересовали: двугривенный 1934 года и так называемый „консульский полтинник“, который, собственно, и полтинником-то не был, а был какой-то там особенной почтовой маркой… Делать гаду нечего, решил Малянов. Трепло… Или ему крыша понадобилась, что он так мнется? И тут он вспомнил Аверченко.
— Над чем я работаю? — переспросил он со злорадством. — Изволь, могу рассказать во всех подробностях. Тебе, как биологу это будет страшно интересно. Вчера утром я наконец слез с мертвой точки. Оказывается, при самых общих предположениях относительно потенциальной функции, мои уравнения движения имеют еще один интеграл, кроме интеграла энергии и интегралов моментов. Получается что-то вроде обобщения ограниченной задачи трех тел. Если уравнения движения записать в векторной форме и применить преобразования Гартвига, то интегрирование по всему объему проводится до конца и вся проблема сводится к интегро-дифференциальным уравнениям типа Колмогорова-Феллера…
К его огромному изумлению, Вайнгартен не перебивал. На секунду Малянову даже показалось, что их разъединили.
— Ты меня слушаешь? — спросил он.
— Да-да, слушаю очень внимательно.
— Может быть, ты даже меня понимаешь?
— Секу помаленьку, — бодро сказал Вайнгартен, и тут Малянов в первый раз подумал, какой у него странный голос. Он даже испугался.
— Валька, случилось что-нибудь?
— Где? — спросил Вайнгартен, помедлив опять.
— Где… У тебя, естественно! Я же слышу, что ты какой-то… Тебе что, разговаривать неудобно?
— Да нет, отец. Все это чепуха. Ладно. Жара замучила. Про двух петухов знаешь анекдот?