— Ну, а как Лидочка твоя поживает?
Мой маленький пробный шарик получился на поверку несколько великоват и щербат. Ирка вытаращила глаза.
— Какая Лидочка?
— Да эта, твоя… школьная…
— А, Пономарева? А чего это ты ее вдруг вспомнил?
— Да так… — промямлил я. — Вспомнилось как-то. — Не подумал я о таком контрвопросе. — Одесса, броненосец „Потемкин“… Шаланды, полные кефали… Ну, вспомнилось просто, и все! Что ты пристала?
Ирка несколько раз моргнула, глядя на меня, затем сказала:
— Мы встретились. Она красивая такая стала, от мужиков отбоя нет…
Возникла пауза. Ч-черт, терпеть не могу врать… Ничего себе — пробный шарик! Мне же и по лбу. Под испытующим взглядом Ирки я поставил на блюдце пустую чашку и, сказавши фальшивым голосом: „Как там наше дерево?“, я отошел к балконной двери и выглянул. Ладно, так или иначе, но с Лидочкой все стало ясно: теперь уже окончательно. Н-ну, а как же наше дерево?
Дерево было на месте. Толпа подрассосалась. Собственно, около дерева стояли только кефир, трое дворников, водопроводчик и двое милиционеров. Тут же была и желтая патрульная машина „ПМГ“. Все (кроме машины, конечно) смотрели на дерево и, видимо, обменивались соображениями, как теперь быть и что все это означает. Один из милиционеров, снявши фуражку, утирал бритую голову носовым платком. Во дворе уже стало жарковато, и к привычному запаху нагретого асфальта, пыли и бензинчика примешивался какой-то новый запах — лесной, странный. Бритый милиционер вдруг надел фуражку, спрятал платок и, присев на корточки, принялся копаться пальцами в вывороченной земле. Я поспешно отошел от балкона.
Ирка уже была в ванной. Я быстро убрал и помыл посуду. Спать хотелось ужасно, но я знал, что заснуть не смогу. Я теперь вообще, наверное, не смогу заснуть до тех пор, пока не кончится эта история. Я позвонил Вечеровскому. Уже услыхав гудки, я сообразил, что Вечеровского быть дома не должно, что он сегодня принимает экзамены у аспирантов, но прежде чем я успел додумать это до конца, он снял трубку.
— Ты дома? — спросил я глупо.
— Да как тебе сказать… — ответил Вечеровский.
— Ладно, ладно, — сказал я. — Дерево видел?
— Да.
— Как ты полагаешь?
— Думаю, что да, — сказал Вечеровский.
Я покосился в сторону ванной и, понизив голос, проговорил:
— По-моему, это я.
— Да?
— Угу. Я тут решил черновики привести в порядок.
— Привел?
— Не совсем. Сейчас сяду и попробую закончить.
Вечеровский помолчал.
— А зачем? — спросил он.
Я засмеялся.
— Н-не знаю… Захотелось вдруг переписать все начисто… Не знаю. От тоски, наверное. Жалко. А ты что, никуда сегодня не пойдешь?