За поясом у меня было два пистолета, в карманах — несколько «лимонок», а на подводе, в ногах, портфель, в котором лежали мои туфли и пара противотанковых гранат. Я ехал босиком, а крестьянский пиджак и полотняные штаны надежно прикрывали мой отутюженный костюм.
Сначала я было растерялся, не зная, что делать, и готов уже был запустить одну противотанковую гранату в подводу, на которой восседал офицер, а вторую в ту, что как раз подъезжала. В такие критические секунды в человеческом мозгу идет борьба противоположных решений. Пока я искал правильный выход из сложившегося положения, солдаты успели схватить узел старухи и вытянуть из-под сиденья мою сумку. Один солдат отломил кусок хлеба и колбасы и понес офицеру, а другие сами начали «заправляться».
На подводе с офицером ехал невысокого роста мужчина в гражданской одежде. Я догадался, что это переводчик, вероятно из местных. И действительно, мужчина ловко соскочил с подводы, поздоровался со мной на польском языке и потребовал у меня документы. Его «дзень добри» обнадежил меня. «С этим панком можно найти общий язык», — подумал я.
Я достал свой аусвайс.
— Курильчук Стефан? — переводчик вперил в меня удивленный взгляд.
— Так точно, Курильчук Стефан, — повторил я твердо и уверенно.
— Но простите! Я Стефана знаю лично. Это мой лучший друг еще по школьной парте. А этот аусвайс я сам помог ему достать. Как он к вам попал?
— Извините, ласковый пан. Не буду возражать, что этот документ вы помогали достать пану Курильчуку. Вы говорите, что он ваш лучший друг. Но мне он еще больший друг, если одолжил свой аусвайс. Поверьте мне!
— Смешная история, пся крев! — выругался переводчик. — Что же мне с вами делать? Скажу офицеру, и вас расстреляют. Да и Курильчуку влетит.
— Если в самом деле этот аусвайс выдан по вашей рекомендации, немцы вас тоже по головке не погладят, — добавил я.
— Я понимаю, понимаю. Но что мне делать с вами? Все это так неожиданно…
Я продолжал наступать на переводчика, говоря, что немцы не станут долго выяснять, почему он помог Курильчуку с аусвайсом. А когда офицер начал кричать с подводы: «Что там такое?» — я сказал:
— Моя судьба в ваших руках, Но бог не простит поляку, если он предаст своего брата по крови и отдаст его, невинного, на смерть. Если в ваших жилах течет польская кровь, вы поможете мне выпутаться из этого тяжелого положения.
Эти слова сильно подействовали на переводчика, он возвратил мне аусвайс, подошел к офицеру и сказал, что я его школьный приятель и документы у меня в порядке. Мы «нежно» попрощались, а офицер выругал солдат за то, что они так некультурно со мной обошлись и съели мои запасы колбасы. Один из оккупантов даже вытащил из своей сумки сало и швырнул в нашу подводу.