Показалась юрта. Машина подрулила к ней. Навстречу вышел пожилой казах. Гостей встретил шуткой:
— Ничего не горит, а тут пожарники… Степь только горит немножко. Такой жара!
— Да, жарко, — согласился Акифьев и тихо спросил: — Где?
Чабан жестом руки показал на овчарню.
— Там! Спит парашют. А может, не спит — просто так лежит. Кто его знает.
В тени у овчарни лежал на животе мужчина в простой, как у чабана, одежде.
Мы осторожно приблизились к нему. Акифьев встал у головы, я — у ног. Кончиком ботинка дотронулся до ноги незнакомца. Тот резко повернулся и сел, прищурив и без того узкие глаза от солнечного света, ударившего ему в скуластое лицо. Двое простоватых парней в штатском не испугали его.
— Чего надо? — тоном человека, не вовремя разбуженного, спросил он.
Вместо ответа Акифьев скомандовал:
— Руки вверх! — и навел пистолет.
— Вы что, ребята? С ума, что ли, спятили от жары?
Говорил он почти без акцента, четко. Интеллигентное лицо. На вид лет сорок — сорок пять.
— Руки вверх! — повторил я.
Незнакомец, видя, что с ним не шутят, медленно поднял руки.
— Вы за кого меня принимаете? Ошиблись, ребята.
— Ошиблись — извинимся. Время военное, — ответил Акифьев и, обращаясь ко мне, сказал: — Вася, посмотри, что у него там в карманах.
Я провел рукой по карманам. Вынул документы.
— Опустите руки. Но… ни-ни! — предупредил Акифьев и спросил: — Фамилия?
— Наранов.
— Имя?
— Шараб.
Во время краткого опроса Наранов довольно бойкот рассказал, что работал чабаном в Новоузенском районе Саратовской области, недавно поссорился с управляющим отделения и в поисках работы приехал сюда. Помогает чабану пасти овец.
— Зачем неправду говоришь! — воскликнул чабан, приблизившись к Наранову. — Нехорошо неправду говорить. Ты оттуда пришел! — Он показал пальцем вверх. — Зачем пришел — вот и скажи начальникам.
Наранов метнул в сторону чабана недобрый взгляд и опустил голову.
— А что у тебя там? — спросил Акифьев, показывая на мешок, торчавший из соломы.
— Шамовка, белье… — ответил Наранов и подтянул мешок к себе.
— Дай-ка сюда! — Я направился к Наранову, но Акифьев уже выдернул мешок.
В мешке оказалась не только «шамовка», но и карта местности, парабеллум, немецкая портативная радиостанция и взрывчатка…
Допрос продолжался в помещении оперпункта. Наранов дал о себе иные сведения. До войны работал журналистом в Элисте. Был мобилизован в армию. Воевал недолго.
Когда оказался в плену, ему предложили учиться в специальной школе. Согласился. Прошел полный курс. Выброшен для выполнения специального задания — диверсии на станции Верхний Баскунчак.