— А что в этом плохого?
— Да, это очень плохо, Дри, — сказала она. — Потому что это не то, чего я хочу.
— А что ты хочешь? — спросила я в замешательстве.
— Большего, — ответила Дженни и закатила глаза. — Боже, ты думаешь, что я какая-то непрофессионалка. Мне не следовало отправляться в эту поездку.
Я потерла руку.
— Все хорошо, Дженни. Ты сказала ему, что ты чувствуешь?
Она фыркнула.
— Ни хрена. Он сказал мне, что он не хочет, чтобы я возвращалась к проституции после этой поездки, поэтому я сказала ему, чтобы он сделал мне предложение, от которого я не смогла бы отказаться. Это было ошибкой.
— Я думаю, тебе следует с ним поговорить, — сказала я. — Ты же велела поговорить мне с Джеймсом. Помнишь? Тогда ты мне сказала, что я должна быть смелой?
— Я не ты, Дри. С меня невозможно все счистить, — сказала она, кивая сама себе. — Садись в «Вольво» и притворяйся, что знаешь, как играть в теннис. Понимаешь?
Я кивнула, наблюдая за тем, как моя подруга осторожно промокает глаза.
— Я не знаю, волнует ли Коула «Вольво» и теннис, но я почти уверена, что он заботится о тебе.
— Не пытайся прервать мой полет мысли и перевести на разговор обо мне, — сказала Дженни, и ее голос дрожал. — Это абсолютно разные вещи.
— Если ты так говоришь, — сказала я, все еще сомневаясь. — Но ты давала мне несколько очень хороших советов. Я просто напоминаю.
Дженни сделала глубокий вздох.
— А что насчет тебя и Джеймса? — спросила она, меняя тему. — В бассейне ты выглядела намного более счастливой, чем раньше. У тебя все замечательно?
Я ей кивнула.
— Он попросил меня переехать в Калифорнию вместе с ним.
— Я так и знала! — воскликнула она. — Я так и знала! Я могла это сказать, просто взглянув на него. Ты будешь жить долго и счастливо.
— Я не могу знать об этом.
— Я знаю, — сказала она и посмотрела на меня радостно. — Я знаю, что это случится.
— Дженни, я вижу, как Коул к тебе относится.
«Я думаю, что он влюблен в тебя». Правда, эти слова не решилась сказать вслух, потому что не хотела ошибиться и сделать все только хуже. Конечно, я видела, как он смотрел на нее, и верила, что он испытывал по отношению к ней настоящие чувства.
— Я даже думала, что он влюблен в меня, — сказала Дженни, возвращаясь к своему отражению и взбивая свои волосы. — Но, должно быть, ему просто нравилось то, что я делала с его шарами, именно так, как ему нравится, — сказала она и улыбнулась мне. — Хотя я даже не сержусь на него. Он классный. Я злюсь на себя. Думаю, что я вдохновилась своими собственными словами. Я стала тем, кто позволил себе надеяться, и это, твою мать, был глупый шаг с моей стороны. Если бы я не надеялась, то была бы психологически готова к тому, что я собираюсь жить в кондоминиуме в Саут-Энде и ездить на «Range Rover». А все, что сейчас я делаю – это плачу.