В доме Стейвли его встретил дворецкий, который позволил себе, насколько допускало его представление о приличиях, пожаловать его взглядом заговорщика, а затем проводил в маленькую гостиную в задней части дома. Там его ожидала мисс Стейвли, со вкусом одетая в утреннее платье из кисейного жаконэ[3], с закрытой шеей и застегнутыми на запястьях рукавами, украшенное по подолу широкой вышитой оборкой. Когда он церемонно наклонился к ее руке, дворецкий, наблюдавший эту сцену с отеческим и растроганным видом, издал довольно громкий вздох и удалился, бесшумно затворив за собой дверь.
В манерах мисс Стейвли чувствовалась некоторая натянутость, однако вздох дворецкого зажег озорной огонек в ее глазах и она невольно произнесла:
― Ах, Боже мой! Бедный Дарсли убежден, что он присутствует при романтической встрече! Не смущайтесь! Дело в том, что и он, и вся старшая прислуга, к несчастью, считают своим долгом бороться за то, что они называют моими интересами!
― К несчастью, ― сказал он.
― О да! Я была бы чудовищем, если бы меня не тронула их преданность, но я всем сердцем желаю убедить их принять Албинию в качестве моей преемницы! Вы не можете себе представить, как это неприятно нам обеим! Они исполняют только мои приказы, они упорно приходят ко мне за подтверждением ее распоряжений. Я искренне ей сочувствую, ее положение невыносимо!
― А ваше? ― спросил он, ― оно выносимо?
― Да, ― призналась она с кривой улыбкой, ― вы это знаете! Это ― именно это ― и есть та причина, почему я принимаю ваше предложение, милорд!
― Во всяком случае, это откровенно! ― заметил он.
Она улыбнулась в ответ.
― Мы согласились, не правда ли, что только честность с обеих сторон может сделать наш предполагаемый союз терпимым для вас и для меня? Причина, по которой вы желаете жениться, ― это очень понятное с вашей стороны стремление к независимости от вашего дяди; моя же причина ― это то, что я чувствую насущную необходимость уехать из этого дома ― из любого дома моего отца!
― Познакомившись с вашей мачехой ― продолжив с ней знакомство, ― сказал Кит, ловко поправившись, ― я отлично понимаю ваши мотивы и сочувствую вам!
― Нет, нет, вы не правильно меня понимаете! ― сказала она поспешно. ― Скорее вы должны сочувствовать Албинии! Ей должно быть действительно тяжело оказаться в доме, годами управляемом ее падчерицей почти одного с ней возраста. К тому же после смерти моей матери я была другом и в некотором роде наперсницей отца и… и очень трудно разрывать подобные отношения. Албиния, конечно же, чувствует, что она вынуждена делить папу со мной.