― Хотелось бы думать, что она сказала это в качестве комплимента!
― С бабушкой никогда нельзя быть уверенной, но она сказала, что вы ее приятно удивили!
― О, это ободряет! Могу я надеяться, что она согласится на наш брак?
― Не знаю. Я ее не спрашивала, но пока что она заявила, что хотела бы вас получше узнать.
― Я хотел бы, чтобы вы мне сказали, Кресси, имеют ли для вас значение ее решения? Она покачала головой.
― Нет. Я сама принимаю решения. ― Она подумала с минуту, а затем сказала с нотками лукавства:
― Я могла бы представить ее решение как отговорку.
― О нет, я не думаю, что вы так поступите! Вы же не обманщица, ― ответил он холодно.
― Откуда вы это знаете? ― спросила она, и ее удивленный взгляд встретился с его взглядом. Он улыбнулся:
― Нетрудно это видеть: не требуется исключительного ума, чтобы понять, что вы человек правдивый. В вашем разговоре нет цветистых общих мест, и вы не боитесь говорить по существу. ― Он помолчал. ― Поэтому скажите без обиняков то, что вы хотите мне сказать. Не думаю, что вы пригласили меня только для того, чтобы выяснить, в чем состоит мое условие.
― Да, ― согласилась она.
Она слегка покраснела и с некоторым смущением произнесла:
― Я едва помню, зачем попросила вас прийти. Вы подумаете, что я далеко не так уж правдива.
Знаете, когда вы сделали мне предложение, я была в ужасной ссоре с Албинией. Вульгарная женская ссора. Больше всего я желала бежать отсюда, не только потому, что была обижена и разозлена, но потому, что увидела, что оставаться мне никак нельзя. Албиния стремится отделаться от меня, и я не могу ее за это осуждать, я обнаружила, что превращаюсь в отвратительную особу, которая никогда не забывает обид и выходит из себя по пустякам. И когда я сделала действительно ужасное открытие: я надеюсь на то, что ребенок Албинии будет не мальчиком, в чем она уверена, а девочкой, ― только чтобы выбить у нее почву из-под ног, ― я поняла, что должна бежать прочь отсюда! ― Она прижала руки к своим пылающим щекам. ― Так постыдно! ― воскликнула она сдавленным голосом.
― Но очень естественно, ― сказал Кит. ― Сын, который должен подставить подножку вам, не так ли?
Она кивнула.
― Да, это так. Но дать себя вовлечь в перебранку, поддаться приступу злобы!..
― Я думаю, вам делает огромную честь, что ваша постыдная мечта не стала известна. Она заставила себя улыбнуться:
― Я не до такой степени откровенна.
― Если хотите, то можно и так считать: я должен был сказать, что вы не так уж нуждаетесь в руководстве!
― Благодарю вас, это очень мило с вашей стороны!
― Нет, только справедливо. Вы были раздражены в тот момент, когда я делал вам предложение? Я не догадался об этом.