Ройс хмыкнул собственным мыслям, отошел от зеркала и стал одеваться.
* * *
– Тебе обязательно надо это выпить. Это поддержит твои силы, друг-человек.
– Не зови меня так. После всего, что ты сделал, ты мне не просто друг, а брат. И меня зовут Уолтер.
– Извинения прошу, Уолтер. Но выпить тебе необходимо это.
– Эх, да что же, лекари, у вас у всех лекарства всегда такие горькие да жгучие.
– Это не горькое. Тут есть пыльца лисселот. Цветы моего края. Пей, чтобы маленькие злые кчолы, что меньше даже макового зерна, не залезли в твою рану.
Ройс, пока что не замеченный обоими спорщиками, с усмешкой наблюдал за ними, стоя около дверного проема. По его скромному мнению, молодой целитель сотворил настоящее чудо. Еще ночью Уолтер стоял одной ногой за чертой, отделявшей мир живых от нави. А сейчас в кровати лежал, хоть и всё еще беспомощный, но такой же неунывающий и энергичный задира Корвин.
– Феликс! – заметил, наконец, Ройса, друг. – Ну, скажи хоть ты ему, что ко мне в жизни никакая зараза не прилипает.
– Если бы ты видел, как выглядел меньше десяти колоколов назад, – ответил Феликс, – ты бы не только отвар выпил, но ещё и добавки попросил. Ты великолепный целитель, Телламат, – сказал он, подойдя к туату и пожимая ему руку. – Если бы не ты…
– Мое искусство важно, да, – юноша улыбнулся. – Но фейвала друга-Уолтера… как это сказать по-хионски? Тяга к жизни, наверно, сильно велика. Если бы он не хотел так сильно жить, моего искусства могло не хватить.
При свете дня лицо юного тута выглядело еще более изящным, даже хрупким. Волосы, остриженные над ушами, и украшающие щеки узоры подчеркивали высокие скулы. Бирюза глаз сверкала на солнце медовым золотым оттенком.
– Выпей, друг-Корвин, – снова обратился Телламат к своему пациенту, протягивая чашу с отваром.
Уолтер скривился, но подчинился. Выпил, сначала с опаской, по глоточку, затем опрокинул в себя разом всю чашу. Откинулся на подушки.
– Никогда бы не подумал, что цв… туат, то есть, мне жизнь спасет. Сказал бы мне кто в армии, рассмеялся.
– Ну, ещё бы, – заметил Феликс, – тебе-то услуги их целителей, хвала Единому, не пригодились. Не зря тебя прозвали Счастливой вороной. Сколько мы с тобой провоевали? Пять лет почти, сдается. И хоть бы чирь на заднице вскочил.
– По правде говоря, – сказал Корвин, – у меня в голове все как в тумане. Последнее, что помню, как с этим бородатым схватился. Вот ведь быстрый, сын акшасса. Чем хоть все закончилось?
Феликс, в двух словах, рассказал об исходе схватки, о встрече с туатом и борьбе Телламата за жизнь Уолтера.